Дмитрий Квартальнов: «Правый мизинец - память об Альпенлиге».

Главный тренер «Северстали» Дмитрий Квартальнов вспомнил, как завершал карьеру, объяснил, почему не соблазнился Америкой, и рассказал, что самое неприятное в матчах Альпенлиги.

- Вы как-то странно закончили карьеру.

- Что значит - странно?

- Ваши последние дни в «Химике» ознаменовались скандалом. Говорят, что вы чуть ли арбитра не поколотили.

- Не было такого. Ударить судью - преступление. Я этого не делал.

- Так что же случилось?

- Да покричал на судью – это было. Только и всего.

- Но именно после этого вам предложили написать заявление об уходе из «Химика».

- Заявление... Я начинал карьеру в Воскресенске и закончил карьеру в этом городе. Так давно решил и сам хотел. Но заявление... Конечно, я его написал, но только потому, что со мной хотели расстаться. Руководитель клуба позвонил, сказал, что принял такое решение. Я был не против.

- Не хотели остаться?

- Нет, конечно. Я и в «Химик» уже не хотел идти. Чувствовал, что переиграл, что пора заканчивать. Но просто было красиво – закончить там, где начинал. А та ситуация с арбитрами... Я пришел к ним в судейскую и объяснил, в чем они не правы. Не скрою, очень жестко выступил. А для руководителей команды это был повод со мной расстаться. Они же могли меня просто оштрафовать, согласны?

- Наверное.

- Но со мной решили расстаться. Впрочем, там вообще все не очень удачно складывалось, и о расставании я не жалел.

- Со стороны казалось, вы не только в «Химик» напрасно пошли, но и не очень длинный этап в «Крыльях Советов» зря проводили.

- А я жил недалеко от стадиона, и мне было удобно. Но мне в «Крыльях» нравилось, зря вы так. С тренером отличные отношения были, в команде играла молодежь, которой я помогал. Да и график у меня был не изматывающий. Где-то отдохнуть позволяли, какие-то выездные матчи пропускал.

- Молодым в «Крыльях» от вас доставалось?

- Бывало. Но все в рамках приличий. Иногда и на льду приходилось подсказывать, и в раздевалке. Но я никого не оскорблял, дедовщину не устраивал.

- Говорят, что они к вам уже на «вы» обращались?

- Я это сразу пресекал, как и обращения типа «дядя Дима» или «Дмитрий Вячеславович». Объяснял, что сейчас я такой же хоккеист в команде, как и все.

- Но уж по прозвищу, наверное, никто не называл?

- А всякое бывало. Люди же разные. Тем более, молодежь сейчас такая... Непредсказуемая.

***

- Что вам не нравится в нынешней молодежи?

- Я же не могу осуждать. Эти ребята выросли в другой стране, как их можно оценивать по прежним критериям? Они другие просто.

- Но что, например, сразу бросается в глаза?

- Вам пример нужен? Допустим, мне кажется, что многие из них вообще не знают историю хоккея. Мы-то раньше воспитывались на примерах великих игроков, всех знали, а эти – нет. Но это не в качестве осуждения, просто факт. В прежние времена, если нам что-то объяснял великий хоккеист, то мы проникались, лучше усваивали.

- Некоторые из вашего поколения до сих пор удивляются тому, на каких машинах ездят молодые ребята, которые вообще ничего не выиграли.

- Я не удивляюсь. Опять же потому, что страна другая. Но я представляю, что было бы, если бы я в свои 20 лет попросил у Владимира Васильева «Волгу». Тогда же надо было тренера просить о машине.

- И что ответил бы тренер?

- Я вам такой пример приведу. Я к нему подошел как-то и как раз попросил машину. Не «Волгу», конечно, но машину. Все это было с глазу на глаз, никто не знал. И через несколько дней у нас товарищеский матч. Отмечу, товарищеский, в котором ничего не решалось, просто играли. А я первый период провел так себе, то есть никто не напрягался - ну и я тоже. Так Васильев на всю скамейку, как закричит: «И после этого ты еще машину какую-то хочешь? Да я тебе велосипеда не дам!». Я голову в плечи вжал.

- Дали машину-то?

- Дали, но вообще в таком возрасте просить машину было очень рискованно. Мне было 22 года, я приехал с чемпионата мира. Но речь о другом. Если сейчас я расскажу молодым парням эту историю, они же не поймут, о чем вообще разговор: при чем тут тренер, если речь про машину?

***

- Вы уехали в Америку, когда поехали все. Но при этом вас там особенно не ждали.

- Да, я отправился туда, когда мне было 24 года, причем в независимую лигу ИХЛ, выступал за «Сан-Диего». Не был задрафтованным игроком и попытался пробиться в НХЛ окольным путем.

- И получилось.

- Да уж, неплохо сыграл. Очков много набрал, меня заметили. Хотя трудно было. Во-первых, новая лига. Во-вторых, я английского совсем не знал. В-третьих, очень трудно играть в хоккей там, где круглый год солнце и море. Нет, мне нравилось, но все-таки непривычно. Представляете, с арены и на арену во время сезона в шортах и тапочках.

- Жили на берегу океана?

- Да что вы! Думаете, там много платили? Нет, конечно. На еду хватало, на квартиру. Даже кое-что отложить получилось, но я там не шиковал. Я всегда знал, для чего приехал в эту лигу: для меня это был трамплин. Я поставил перед собой цель  пробиться в НХЛ и делал все, чтобы достичь этого. Так что меня все эти соблазны не трогали, хотя они были. Да вы просто представьте советского хоккеиста, который оказался в ситуации, когда его вообще никто не контролирует. Ты сам просыпаешься, сам едешь на тренировку, сам думаешь, чем тебе питаться. Мне кажется, что это было самое трудное, а не соблазны.

- Вот в такой ситуации многие и начинали пить.

- Да, я знаю про такие случаи, но опять же - я всегда четко представлял, чего хочу. Впрочем, там даже никто не обращал внимания на то, нарушаешь ты режим после матчей или нет. Мы иногда на выезде ходили куда-то с ребятами или встречались после матчей дома. Но в загулы я никогда не уходил.

- И по клубам не бродили?

- Вот уж по клубам я точно не ходок. Вы не забывайте, мне было 24 года. Я уже сформировался как личность. В 18 лет было бы труднее.

***

- Вы с тренерами конфликтовали?

- Никогда.

- Но известно, что с Брайаном Саттером в «Бостоне» отношения не сложились.

- Только по игровым причинам, не по личным. Я вообще согласен с тем, что тренер определяет, как играть и во что играть, а дело хоккеистов - выполнять. Он на меня не рассчитывал,  но это же не трагедия.

- Вы поиграли в Европе, неужели там не было тренеров, которые бы просто удивляли вас?

- Не было. Просто были специалисты, придерживающиеся определенного стиля. Вот в «Мангейме» действовала одна система, к которой я был не готов, - и потому уехал сразу, как только представилась возможность.

- А что там надо было делать? Ездить и всех бить?

- Нет. Да все там как-то не так пошло. Я не чувствовал, что мне доверяют, что на меня рассчитывают. Сыграл несколько матчей, не во всех получилось, но было видно, что ставку делают совершенно на других хоккеистов.

- В Австрии было легче?

- Да, я был одно время в австрийской команде. Единственное, что мне там не нравилось, так это турнир, в котором приходилось играть. Мы выступали в Альпенлиге. Вот там хоккей, скажу я вам. Очень низкого качества.

- Кататься не умели?

- Дело не в этом. Вот с итальянцами просто было невозможно играть. Они грубили на ровном месте, даже тогда, когда ситуация этого не требовала. Могли запросто ударить клюшкой по рукам. Вот у меня мизинец на правой руке теперь не сгибается – память о той лиге. Я же не против жесткого хоккея, но когда тебя специально калечат, это мало кому понравится.

- Встречались в той лиге с кем-то из известных игроков?

- Там был один паренек, которого потом в «Лугано» пригласили. Но даже его фамилия вам ни о чем не скажет.

***

- Вы поиграли в Швейцарии, а это очень успешная лига.

- Хорошая лига, да.  Я жил в итальянской части страны, очень красивая.

- Что вспоминается о том периоде, кроме хоккея?

- Качественное питание. В Европе с этим вообще порядок, а тут еще и призы лучшим игрокам вручали продуктовые.

- Серьезно, что ли?

- Абсолютно. Пару раз я получал сыр, вино иногда вручали.

- И что вы делали с сыром?

- В раздевалке делил. Но его было очень много, так что оставалось и домой. Очень хороший сыр.

- Вы тогда в Россию не часто ездили?

- На месяц всегда приезжал, но потом обратно в Европу. Тут же переходный период был, не очень спокойный. А там мир и тишина. Конечно, и в Европе есть «скелеты» в шкафу, но все гораздо тише.

- У вас какой паспорт?

- Российский.

- Почему?

- У меня сын родился в Бостоне, он американец. А я так и не получил никакого гражданства. Раньше у меня была грин-карта, теперь нет. Но я не особо переживаю по этому поводу. В Бостон хорошо съездить отдохнуть недели на две, но жить лучше в России. Нет, правда. Я и европейское гражданство не стремился получать. Мне тут больше нравится. Вот что там, в Европе, после окончания карьеры?

- Ну, это... Ну, там лужайки, парки.

- Скучно. Очень скучно. Если там просто жить, не работая, то с ума сойдешь. А работу там нам найти очень сложно. Это и Америки касается. Можно было остаться, но опять же вопрос занятости. Сидеть там в четырех стенах?

- Удобно с перелетами.

- И сейчас никаких проблем не возникает. Визу поставили – едешь.

- Какие-то странные вещи вы говорите.

- Это вы зачем-то меня куда-то выгнать хотите. А мне тут нравится. Дети занимаются хоккеем, я при деле. О чем еще мечтать?

***

- Вы всегда производили впечатление человека, для которого существует только хоккей.

- Это не так. Есть вещи, которые меня волнуют больше. Например, семья. Но рассказывать об этом на публике не вижу смысла.

- А зачем вы стали тренером? Неужели не надоел хоккей за время длительной карьеры?

- А чем заниматься? Раз уж я столько времени провел в хоккее, то у меня и выбора особого не было. У человека должно быть призвание заниматься тем или иным делом. Вот я в бизнесе совсем ничего не понимаю, так зачем я буду этим заниматься? Не мое.

- Открыли бы ресторанчик.

- О, хороший пример. Вот открыл ресторанчик. Месяц-два клиенты есть, всем интересно, потому что это новое место. А как потом привлекать, когда им надоест? Я не знаю, как, а есть люди, которые в секунду придумают решение. Но они не знают, когда команде нужна аэробная работа, а когда силовая. Поэтому я хоккейный тренер, а они рестораторы.

- В свое время среди хоккеистов было модно играть на бирже. Вы поучаствовали?

- Да, немного. Не выиграл и не проиграл. Ушел в ноль и больше решил не продолжать.

- Но хотя бы казино любите?

- Любовь к казино пропала в первый день после посещения Атлантик-Сити. Я моментально проиграл в карты 1300 долларов и больше не захотел в этом участвовать.

- Языков много знаете?

- Английский. По-итальянски могу сказать пару слов. Финский даже не пытался учить.

- Как отдыхаете?

- Для меня важен активный отдых. Мы с семьей приезжаем на море, я уже через три-четыре дня просто не знаю, чем себя занять. Семье-то нравится, а я терплю. Зато как-то ездил на горнолыжный курорт, получил массу удовольствия. Это по мне.

- У вас оба сына играют в хоккей. Кто из них более спортивен?

- Старший. Но опять же, пока трудно сказать, вырастет он в кого-нибудь или нет.

- Вы - из тех родителей, которые на тренировках на своих детей кричат громче тренера?

- Ни в коем случае, это ужасно. Вот мой младший занимается – я не лезу. Мне и жена иногда говорит, мол, поговори с тренером. А о чем? Могу спросить, как там мой, но чтобы советовать тренеру, просить за сына – ни в коем случае. Тренеры сами знают, что им надо делать.