Богдан Киселевич, защитник ХК «Северсталь»: «Лучше развиваться духовно, чем шиковать.

Хоккеист родился 14 февраля, но о любвеобильном святом Валентине его игра ничуть не напоминает. Жесткий и непримиримый защитник не раз припечатывал к хоккейным бортам лучших нападающих страны.                            

Прошедший сезон стал для 23-летнего череповчанина прорывным в карьере. Богдан Киселевич громко заявил о себе на всю Россию и получил приглашение в первую сборную страны, благодаря чему череповецкая хоккейная школа сделала еще один шаг к званию лучшей в России. Интервью с Богданом состоялось на третий день его отпуска после самого затяжного сезона в карьере. Защитник рассказал \"Глянцу\" о том, что пришел в хоккей, потому что не получилось с футболом, и о том, что любит морские гребешки, но ест пиццу. Поведал о превосходстве спортивного костюма над дизайнерским. И признался, почему не покупает \"Ламборджини\".

Мечтаю выспаться

— Чемпионат, плей-офф, игры за сборную России… Длинный получился сезон. Чем занимались в первые дни долгожданного отпуска?

— Официально начал отдыхать, когда прилетел из Москвы, где тренировался в составе сборной России. Жена встретила в аэропорту, и домой ехал как отпускник. Чем занялся в первые часы отдыха? Лег спать. Недосып накопился капитальный. Весь сезон мечтал отоспаться. Думаю, удастся, хотя первые дни не спалось: от графика, которым жил больше полугода, так просто не избавишься.

— Сколько вам нужно спать часов в сутки, чтобы не копить недосып?

— Часов восемь ночью поспать и после обеда на часик прилечь. Да, и еще хорошо бы, чтобы день был спокойный, никуда не надо было торопиться. Во время сезона, сами понимаете, таких дней практически не бывает. Хоккеем занято не только и не столько тело, сколько голова. В этом сезоне родители, близкие стали обижаться на меня за то, что перестал звонить, поздравлять с праздниками и днем рождения. Раньше я не просто поздравлял, а устраивал какие-то сюрпризы, подыскивал подарки. А в нынешнем сезоне на это не оставалось ни сил, ни времени. Жена тоже обижалась на то, что много времени провожу в Ледовом дворце, не тороплюсь домой с тренировок и игр. Я объяснял, что такова жизнь хоккеиста — нужно постоянно тренироваться, не жалея себя, чтобы добиться успеха. Правда, иногда причиной моих задержек были нарды, в которые мы с ребятами в раздевалке играем (смеется).

— Обычно хоккеист завершает сезон со множеством синяков и ссадин. Как чувствуете себя?

— Отлично чувствую. Возможности человеческого организма безграничны. Когда сезон в разгаре или подходит к концу, наваливается усталость — тут болит, там ломит. Но когда я проснулся в первое утро после того, как \"Северсталь\" проиграла СКА и выбыла из плейофф, понял, что мог бы еще играть и играть. Самое интересное, что хотелось играть. И вся боль отходит на задний план. Нужно время, чтобы привыкнуть жить жизнью, которую большинство людей считает обычной. Я в первую неделю после окончания сезона чувствую опустошение. Как так — встаешь с утра, а тебе никуда не надо… И команда разъехалась — нет тех ребят, с которыми ты прожил почти год и которых видел чаще, чем жену и родителей. Ужас. Хуже только травма. Ко всем этим переживаниям добавляются разные боли. Тяжело приходить на хоккей и смотреть, как твои одноклубники бьются. Не выдерживаешь — уходишь с арены.

— Иными словами, хоккеист, как космонавт, живет двумя разными жизнями — в полете и на земле? То есть в игре и в отпуске…

— В более молодые годы для меня это разделение было более явным. Поиграл, вылетел из плей-офф вместе с командой в начале весны, если вообще туда попал, и свободен. И тут окунаешься в другую жизнь, которая очень отличается от хоккейной. А отпуск длится и длится, так что даже и не знаешь, чем заняться. А сейчас… К примеру, как в этом году: я положил баул с формой в раздевалку, сделал несколько домашних дел, съездил отдохнуть с женой, и все — июнь, пришло время готовиться к следующему сезону. Границы стерлись. Раньше я не понимал фразу \"хоккей — это жизнь\", сейчас прочувствовал ее всем организмом. И проблема, куда деть свободное время, уже не стоит. Потому что его, в общем-то, и нет.

Ты взрослеешь, количество проблем и дел растет, появятся дети и новые заботы… К примеру, весь сезон я думал — в отпуске закачаю музыку на новый плеер, а то сейчас некогда. И вот уже плеер полгода лежит нераспакованный. И точно так же с DVD-дисками и книгами. Копишь гору по ходу сезона, чтобы посмотреть и почитать в отпуске. И скорее всего, гора так и останется нетронутой. Пытаюсь читать и во время чемпионата, беру в поездку книгу, причем каждый раз другую. И никогда не притрагиваюсь к ней. Жена смеется.

— И горы дисков и книг перейдут на следующий сезон?

— Вряд ли. Жизнь движется, человек меняется, фильмы и книги устаревают. Наверное, появятся новые горы, но я всякий раз обещаю себе перед сезоном, что буду находить время в сезоне для чего-то, не касающегося хоккея.

В детстве притворялся больным, чтобы не идти в школу

— Вы воспитанник череповецкого хоккея, но родились в Москве. Как так?

— Да, я появился на свет в Москве, а папа и мама родом из Санкт-Петербурга. Папа военный, и семья следовала за ним во всех переездах. Он воевал в Афганистане и был там тяжело ранен. Один осколок у него до сих пор рядом с сердцем, в так называемой сумке. У него есть ордена и медали, для меня же он герой. В 1993 году, когда я был совсем маленьким, мы переехали в Череповец: отца откомандировали в училище связи. Москву я не помню совсем, и все мои детские воспоминания связаны с Череповцом. С нашей съемной однушкой и двором на улице Гоголя.

— Вас тоже воспитывал по-военному?

— К счастью для меня, жестким он был только с подопечными. Хотя и в семье всякое случалось. К примеру, по поводу хоккея мы с ним спорили, и очень крепко, довольно долго. Папа никогда не занимался хоккеем, но иногда пытался учить, как в него играть, что меня в детстве и юности очень раздражало. После споров я очень не любил, когда папа приходил на тренировки и игры. Он подсказывал, советовал, ругал. Наши перепалки иногда заканчивались либо моей просьбой к нему — \"не приходи на хоккей\", либо его обещанием — \"никогда туда больше не пойду\". После этого мы могли и дома не общаться несколько дней.

— В отцовской критике были справедливые моменты?

— Наверное. Ведь поначалу мои достижения в хоккее были слабенькими, и в семье даже шел разговор о том, чтобы я оставил хоккей и более упорно занялся учебой. Но я настоял, проявил твердость и остался в секции. Учиться я очень не любил, а хоккей — наоборот. Когда особенно наваливалась ненависть к учебе, утром говорил маме, что заболел, прижимал градусник к батарее и оставался дома. А перед вечерней тренировкой признавался, что мне резко полегчало, и бежал на лед. Кстати, родителям об этих делах я до сих пор не говорил. Вот сейчас прочитают и узнают. Надеюсь, не будут меня поучать (улыбается).

Жил в «Алмазе», завтракал в «Вальсе»

— Почему вас отдали в хоккей?

— В шесть лет родители решили отвести меня в секцию или кружок, чтобы не бездельничал после школы. Сначала мы пришли на футбол, там у папы был знакомый. Помню, как пришел на первую тренировку — встали в строй, побегали. Все ребята были на год меня старше. Я был самый низкий и самый плотненький. И знакомый сказал папе: \"Если для здоровья, то пусть играет, но больших результатов он вряд ли добьется\". И по пути со стадиона мы зашли в \"Алмаз\", где молодой тренер Евгений Ставровский набирал группу. Так я оказался в хоккейной школе и очень быстро понял, что это мое. Кайфовать начал с первых занятий.

— Тяжело было таскать ежедневно баул с формой и коньками?

— Я ходил на тренировки с военным рюкзаком. В шесть часов утра подъем, в семь часов тренировка. Рюкзак, который был размером почти с меня, на плечи, клюшку в руку, и вперед. После тренировки уроки в школе, куда чаще всего приходил с тем же рюкзаком и клюшкой. Оставлял их в раздевалке. Между тренировкой и школой ел в магазине \"Вальс\", который как раз находился между \"Алмазом\" и моей школой. Таким было мое утро, когда мне было лет 7–8. Наверное, было тяжело, но деталей я не помню. Спасибо маме: она вставала ранним утром, готовила завтрак, одевала, давала денег на еду и отправляла вместе с папой. Я очень благодарен родителям.

— В нападающие рвутся ради славы, во вратари — потому что он один такой. Защитник представляется самым скучным амплуа. Как вы им стали?

— Когда пришло время выбора, а это произошло на втором или третьем году занятий, вратаря мы отвергли сразу. Форма очень дорогая, да и достать ее было тяжело. А кем мне быть, нападающим или защитником, определили, смешно сказать, приседания. Тренер объявил нормативы, и мы стали приседать, кто сколько может. В итоге наприседал на защитника. Мне в те годы, наверное, было все равно. Я не задумывался над тем, кем хочу играть. Если бы я тогда знал, что нападающие получают больше, то присел бы больше и стал бы нападающим (улыбается). Это шутка. Мне нравится быть защитником. Ты делаешь тихую и для зрителей незаметную работу, но в итоге влияешь на результат не меньше, чем нападающий или вратарь. Да, у нападающих чаще берут интервью, они постоянно попадают в разные рейтинги и в лидеры опросов болельщиков, но я ко всей этой шумихе и не стремлюсь.

Моя работа – бить соперника

— \"Северсталь\" называют лидером по количеству местных воспитанников. Череповецкая диаспора держится вместе?

— Да, мы больше общаемся между собой, чем с приезжими, но это происходит в начале сезона, пока не сдружились с новобранцами. К большому сожалению, наша команда каждый год обновляется, а мы, череповчане, давно знакомы. Обедали, к примеру, с Шипой и Стасом (Вадимом Шипачевым и Станиславом Егоршевым — авт.), тренеры начинают угорать: \"Эй, каста, чего это вы все вместе собрались? Чего замышляете, череповецкие?\" Но в ходе сезона все барьеры исчезают, и коллектив начинает тесно общаться. Перед этим плей-офф мы даже как-то сидели в раздевалке после тренировки и минут двадцать смеялись, шутили, общались. Чувство единства и — скажу громче — братства витало в воздухе. В этом году у нас был очень дружный коллектив. Жаль, что он распался.

— Вы довольно жесткий защитник, частенько размазываете соперников по борту. Никогда не возникало желания перед кем-нибудь извиниться после игры?

— А почему я должен извиняться? Такая моя работа — делать больно сопернику, чтобы его остановить и не допустить его появления в нашей зоне и на пятаке. Обижаться на это глупо. Я лично знаком со многими хоккеистами, и мы дружим, но на льду припечатываем друг друга будь здоров. Причем часто так получается, что чем лучше знаком с человеком, тем сильнее его бьешь — ты ведь знаешь его слабые места. Какие-то серьезные и затяжные конфликты случаются нечасто.

— Бывший главный тренер \"Северстали\" Андрей Назаров — мастер в придумывании прозвищ. Защитника Рязанцева назвал человеком-пушкой, форварда Шипачева — лучшим 87-м номером в мире. Вас он не раз называл в прессе «цементом нашей обороны». Прозвище приклеилось?

— Я слышал про \"цемент\", но так меня сейчас никто не называет, не прилипло. Хохма была, когда меня назвали в спортивной прессе \"столпом обороны\". Мы ведь статьи и интервью тоже читаем, как и болельщики. Прихожу на тренировку, а со мной ребята здороваются: \"Здравствуйте, Столп!\" Все эти подколки отлично разряжают обстановку.

— А в детстве сверстники как называли?

— В школьные годы меня называли Киселем, но меня это прозвище нисколько не обижало. Мало того. Когда называю свою фамилию, чтобы ее написали правильно, говорю: проверочное слово ≪кисель≫. Папа научил (улыбается). А еще в юности называли Багги, как машину, или Багди (это по имени Богдан), а по фамилии — Киса, например (один тренер называл).

— Хоккеисты \"Северстали\" после каждой игры съедают коробок десять пиццы. Откуда такой культ пиццы? Вам ее клубный доктор прописал или таковы вкусовые пристрастия игроков?

— Никакого культа нет. Если бы мы у костра собирались и набрасывались бы на растерзанного зверя, это был бы культ. Пицца — самый простой и сытный продукт для перекуса, который, как считают доктора, необходим хоккеисту после игры. Я не знаю, кто в нашем клубе закупает пиццу. Когда мы приходим в раздевалку после игры, коробки уже стоят. Тут важно успеть схватить те, что повыше, они самые вкусные. Внизу лежат жутко острые, с перцем и беконом, и они достаются самым медлительным.

— А те, кто не любит пиццу, уминают пирожки и бутерброды, сделанные женой или мамой?

— С таким я, если честно, не сталкивался. Но бывает так. Приезжаем в родной город нашего одноклубника, и тому родственники принесли чего-нибудь вкусненького в раздевалку — копченую рыбу или пироги. Естественно, едим всей командой в автобусе или самолете.

Ну куплю я крутую тачку, и что дальше?

— О гигантских зарплатах хоккеистов ходят мифы, однако большинство живет довольно скромно. Не возникает соблазна пожить широко и роскошно?

— Я по-настоящему радовался зарплате, когда в юности играл в фарм-клубе и получал 5–6 тысяч рублей. Чувствовал себя королем: сам зарабатываю, у родителей денег не беру, захочу — куплю кроссовки. Или новый телефон. С возрастом эти вещи переоцениваются и начинаешь понимать, что пускание кому-то пыли в глаза — глупое занятие. Иногда хочется взять и накупить одежды или приобрести новую машину, но тут же возникает мысль: куплю я это все, и что дальше? Поеду на \"Ламборджини\" по череповецким дорогам? Если уж совсем приспичит, возьму напрокат. Мы с женой сошлись во мнении, что лучше развиваться духовно и интеллектуально, чем шиковать и блестеть внешне. Поэтому предпочитаем тратить деньги на путешествия в разные интересные и познавательные места. И конечно, изредка помогаем родителям в каких-то их нуждах и желаниях. Мы даже свадьбу отметили очень скромно. Расписались в загсе, заказали еду в ресторане, даже сами за ней съездили. А вообще, хоккеист — недолговечная профессия, и ты можешь завязать с ней в любой день. Получил серьезную травму, и все — коньки на гвоздь.

— Чаще встречаются такие хоккейные пары: муж ходит круглый год в одном спортивном костюме, а жена в шикарном платье с надувными губами и собачкой под мышкой…

— Бывает и такое. У жен хоккеистов, видимо, много свободного времени и, наверное, больше идей и желаний, как потратить деньги, чем у мужа. Что касается спортивного костюма… Это очень удобная форма одежды, и, будь моя воля, я бы из нее не вылезал. Но летом хочется одеться более ярко и стильно. Например, для фотосессии в вашем журнале я купил одежду в магазине \"Bearloga\", и моя супруга оценила мой выбор.

— Чему научили вас путешествия в другие страны?

— Многому. Например, той же скромности и отвращению к показухе. В Европе, где мы бываем очень часто, нет такого количества ≪крутых тачек≫, которые встретишь в российских городах. Люди покупают простые и комфортные автомобили. Дороги там превосходные: ни ям, ни грязи. Можно неделю не мыть машину. Я раньше не понимал, как это в американских фильмах люди в кроссовках забираются в кровать. Но там такие тротуары, как будто по домашнему паркету ходишь. А у нас… Шел тут пешком из дома в Ледовый дворец — тут стройка, там стройка, пыль и грязь. Район элитный, люди купили жилье за большие деньги, а сами живут как в свинарнике.

— Кстати, о недвижимости. Где вы живете и где хотели бы жить?

— Мы долгое время жили на съемной квартире, сейчас живем у родителей жены — у них свой коттедж, в котором нам выделили две комнаты. Они замечательно относятся ко мне, но я в этом доме гость. Тут надо жить по правилам — например, обувь ставить в определенное место (для меня записочки оставляют в прихожей), не наследить и так далее. Собираемся купить квартиру, смотрим варианты. Достаточно дорого, за те же деньги можно и дом за городом начать строить.

Блиц–опрос

Любимый фильм
Под настроение. Навскидку — фильм «Падение «Черного ястреба».

Любимый актер
Роберт Дауни — младший из «Железного человека». Нравится Кристиан Бэйл, сыгравший Бэтмена.

Любимая книга
Любимую не назову. Из последнего понравился роман Стига Ларссона «Девушка с татуировкой дракона». Супер.

Любимое блюдо
Морские гребешки.

Кумир в хоккее
Кумиров нет. В детстве старался походить на Фетисова, как и многие сверстники. А сейчас вырабатываю собственный стиль игры.

http://www.gorodche.ru/