Первый русский хоккеист, легально переехавший в НХЛ, рассказал Денису Романцову о подарке мэра Калгари, шутнике Гилморе и чемпионском перстне.
Сезон 1988/1989. «Эдмонтон» устраивает обмен века, отпуская в Лос-Анджелес будущего тренера «Витязя» Крушелниски, будущего киноактера Максорли, а также семикратного на ту пору обладателя «Харт Трофи» Уэйна Гретцки. ЦСКА мчится к тринадцатому подряд чемпионству, запуская новую ракету – Павла Буре. В Нью-Йорке дерзко прогрессирует 21-летний техасский «рейнджер» Брайан Лич. Молодежка Черенкова и Гуреева отвоевывает мировое золото на Аляске, разбивая канадцев со счетом 7:2 – самыми результативными игроками турнира становятся американцы Модано и Реник, но самый сильный эффект производит тройка Могильный – Федоров – Буре. Марио Лемье забрасывает пять шайб «Нью-Джерси» – в том числе в меньшинстве и с буллита. Журнал «Огонек» публикует открытое письмо Игоря Ларионова Виктору Тихонову – из него становится известно, что Ларионов на год стал невыездным после того как высказался в Канаде за обмен хоккеистами между нашей страной и НХЛ.
Через полгода после письма Ларионова, 29 марта 1989 года, New York Times выходит с заголовком: NHL Team Signs First Soviet Player, And He’s a Surprise. Журналистка Лоури Миффлин пишет, что назавтра в составе «Калгари» выйдет первый советский хоккеист, которому официально разрешено выступать в НХЛ (так-то первым был Виктор Нечаев, который эмигрировал в Штаты, фиктивно женившись на американке, и трижды сыграл за «Кингс»). Неожиданно этим хоккеистом оказывается 25-летний правый нападающий «Крыльев Советов» Сергей Пряхин, мелькнувший в сборной на чемпионате мира-87 и Кубке Канады того же года.
«Советы посылают Пряхина на проверку, посмотреть, что получится, – объясняет сенсационный переход генеральный менеджер «Флэймс» Клифф Флетчер. – Думаю, появление Сергея увеличивает вероятность приезда Фетисова в «Девилс» в следующем году. Советская федерация хоккея сообщила нам о возможности перехода Пряхина 1 февраля и тогда же мы начали переговоры. Мы общались с Пряхиным неделю назад, но он уже знал о скором переезде – федерация сообщила ему об этом 1 марта».
– Шок? Да это даже не то слово, – вспоминает те дни сам Пряхин, встречая меня 16 ноября 2013 года на пороге детской хоккейной школы «Серебряные акулы», где он трудится тренером и где также занимается его 15-летний сын, тоже крайний нападающий.
– Тогда никто и не мечтал об НХЛ, – продолжает Сергей. - Это была инициатива Дмитриева (главного тренера «Крыльев» – прим. Д.Р.) – он мне обо всем и сообщил. Вызвал к себе: «Так и так, «Калгари» интересуется, есть шанс поехать». Первое время у меня в голове не укладывалось – как такое вообще может быть. Чемпионат в разгаре, «Крылья» проводят лучший сезон за десять лет. Родители переживали: «Куда ты один поедешь?». Я тогда еще холостой был. И сам нервничал: уехать одному в Канаду – в конце восьмидесятых это считалось чем-то невероятным.
- Так отказались бы.
– Меня бы тогда за идиота приняли. Да и Дмитриев успокаивал: «Такой шанс появляется один раз в жизни. Первый русский, кого отпускают в НХЛ!» Завертелось оформление документов. Перед отъездом собрались крыльевские ребята. Пожелали удачи: «Давай, не подведи».
– Дружная у вас команда была.
– «Крылья» были одной из самых молодых команд в стране и почти полностью состояли из своих воспитанников – каждый год из школы приходили один-два игрока. В середине восьмидесятых у «Крыльев» был трудный период – менялись поколения, вливалась большая группа игроков 1963/64 годов рождения. Но Дмитриев нас с Хмылевым, Немчиновым и другими ребятами очень грамотно наигрывал: не где-то в нижних звеньях держал, а постоянно увеличивал игровое время. В итоге мы доросли до сборной, а «Крылья» заняли третье место – первый раз с конца семидесятых.
- Как вас встретили в Канаде?
– Мой приезд до последнего держался в тайне – не было уверенности, состоится переход или нет. А когда прилетел, представили команде, началось самое тяжелое – встречи у мэра, сплошные пресс-конференции. Непривычно.
- А что именно тяжело переносилось?
– Журналисты задавали один и тот же вопрос: почему первым приехал я, а не Фетисов, Ларионов или Крутов. Отвечал: «Все вопросы к руководству». Переход-то мой планировался заранее, но мне о нем сообщили в последний момент, так что ответить, почему именно я стал первым, просто не мог. Сам не знал, почему. Знал только, что был задрафтован «Калгари», а инициатором перехода стал их президент Клифф Флетчер. Очень авторитетный дядька, он давно вынашивал идею пригласить русских в Канаду.
- Вы упомянули встречу у мэра.
– Да, команде меня представили в мэрии Калгари. Собралось все руководство города, мэр, игроки и тренеры «Флэймс». Город у них ковбойский, поэтому на этой церемонии мэр Калгари вручил мне ковбойскую шляпу. Такая у них традиция.
- А обряд посвящения новичка как выглядел?
– Его и не было – я же приехал в конце регулярного чемпионата. Только на следующий сезон, когда ко мне присоединились Сергей Макаров и шведы Юханссон с Бергквистом, мы накрыли стол для всей команды.
- Как вас встретили звезды «Калгари» – Вернон, Макиннис, Гилмор?
– Знаете, раньше у нас говорили, что в НХЛ никто друг с другом не общается, а оказалось все наоборот. После каждой игры собирались семьями. Устраивали совместный ужин в ресторане или у кого-то дома. Все ко мне как-то очень тепло относились. Практически у каждого игрока побывал в гостях.
- С кем было веселее всего?
– Даг Гилмор – главный балагур той команды. С юмором парень. Если кто-то зазевался, сразу подколет. Пену для бритья выльет в ботинки и все в таком духе. Сам я так, конечно, ни над кем не шутил – только рядом сидел хохотал. С Гилмором мы одно время даже в одном номере жили. Простой парень, безо всяких понтов. Гилмор переехал в Калгари из-за того, что в Сент-Луисе у него возникли проблемы с законом (Дага подозревали в изнасиловании несовершеннолетней – прим. Д.Р.), но за «Флэймс» он потом отыграл несколько очень мощных сезонов.
«С Гилмором мы одно время даже в одном номере жили. Простой парень, безо всяких понтов. Гилмор переехал в Калгари из-за того, что в Сент-Луисе у него возникли проблемы с законом»Ретвит
- А Вернон?
– Майк местный, родился в Калгари. Болельщики его обожали. И было за что – вратарь он очень сильный. Да и парень веселый. Еще в Калгари очень любили Лэнни Макдоналда – он старенький уже был, заканчивал карьеру. С усищами такой. На трибунах плакаты были: «Лэнни, хотим видеть тебя мэром Калгари».
– Макиннис?
– Тоже легкий в общении, без звездных болезней. Мы с ним ровесники, быстро сошлись. Эл славился чудовищным по силе броском. Наверное, это от природы, но он и на тренировках бросок специально отрабатывал. В одной из игр шайба после его броска расколола шлем вратарю и залетела в ворота. То есть бил Макиннис не только сильно, но и точно. В 1989-м он как раз стал MVP Кубка Стэнли и одним из самых результативных игроков в «Калгари».
– Вы говорили по-английски перед поездкой в Канаду?
– Только на уровне школьной программы, но ко мне сразу приставили переводчика. В раздевалке и играх ребята помогали. Подсказывали, если я что-то неправильно делал. С общением трудностей не было. Потом даже жены, моя и Сергея Макарова, сдружились с женами местных игроков.
- Вы говорили, что ехали в Канаду холостым.
– Ехал весной, а на лето была запланирована свадьба. Вернулся в межсезонье в Москву и женился.
- Associated Press сообщал, что в «Калгари» вы получали 125 тысяч долларов. Насколько это превосходило вашу зарплату в «Крыльях»?
– В Союзе я зарабатывал 300 рублей в месяц, так что – в очень много раз. Я уезжал через Совинтерспорт, который по тогдашним правилам получал 70 процентов моей зарплаты. Но даже те 30 процентов, что мне оставались, и мой заработок в «Крыльях» – это небо и земля.
- А на что шли 70 процентов?
– Когда я вернулся в Москву, Дмитриев рассказал, что «Крылья» купили новую заливочную машину и автобус «Мерседес» – его, говорят, только недавно распилили, а так он выручал команду больше двадцати лет. Раз так, то мне не жалко этих денег. А на что Совинтерспорт потратил остальное, я даже и не знаю.
«В Калгари очень любили Лэнни Макдоналда. С усищами такой. На трибунах плакаты были: «Лэнни, хотим видеть тебя мэром Калгари» Ретвит
- В каких условиях вы жили в Калгари?
– Клуб предоставил мне апартаменты и машину. Первые два месяца за мной присматривал переводчик, помогал в бытовых вопросах. Да и вообще в первое время мне в команде уделяли повышенное внимание, говорили: «Если что-то нужно – обращайся, не стесняйся».
- Вы ведь фактически сразу с самолета вышли на лед?
– Провел только одну тренировку. Клифф Флетчер говорил: «Мы специально взяли тебя в конце чемпионата, чтоб ты привык к новым условиям, познакомился с командой, чтоб на следующий сезон было полегче». Команда в «Калгари» собралась самая сильная в истории – выиграли регулярный чемпионат, а потом впервые завоевали Кубок Стэнли. Так что я, конечно, не выручать приехал, а просто освоиться.
- Как вас встретил «Сэдлдоум» на дебютной игре?
– Сам не ожидал такого – никакого негатива, весь зал аплодировал, когда меня объявляли. Даже мурашки побежали. Потом Дэйл Хаверчак, капитан «Виннипега», встретил меня силовым приемом. Ничего особенного, обычный игровой момент, но на следующий день заметка о моем дебюте вышла с заголовком: Welcome to NHL.
- Сам Хаверчак сказал после той игры про русских хоккеистов: «Надеюсь, они не лишат работы североамериканцев». В первой игре вы откатали 14 минут, заслужили комплименты даже от тренера «Виннипега», а как сами себя чувствовали на льду?
– Все вокруг было необычно. Другой стиль игры, более жесткий, новые партнеры. Раньше я раза по три в год приезжал в Канаду – то со сборными, то с «Крыльями» – и какой-то опыт игры на маленьких площадках уже имел. Но, конечно, одно дело провести там одну-две игры с привычными партнерами, а другое – на ходу встраиваться в новую команду. В тогдашнем «Калгари» что ни игрок, то звезда, но мне показалось, что я среди всех этих звезд не потерялся.
- Встретились в Америке с Виктором Нечаевым?
– Увиделись, когда мы приехали играть в Лос-Анджелес. Виктор к тому времени уже завершил карьеру. Посоветовал мне побольше общаться, не быть замкнутым и вслушиваться, даже если я не понимаю английскую речь.
- Как Калгари праздновал победу в Кубке Стэнли?
– Наш кортеж проехал по всему городу. На улицу, как мне показалось, высыпали все жители Калгари – все-таки первый раз в истории стали чемпионами. Гуляли очень долго, а я через неделю улетел в отпуск домой. Вернулся в Калгари уже с Сергеем Макаровым.
