А вот и большое, очень большое, просто огромное интервью с лучшим спикером «Авангарда» (если не всей КХЛ) Андреем Ивановым. Он рассказал нам про все: как, будучи молодым, тренировался с Сушинским, сколько суток ездил на автобусе, про баллоны Крикунова, психологию Сумманена и этику Матикайнена. И еще про книги и журналистов – мы не будем перечислять все. Просто читайте.
![\"\"](\"http://www.sports.ru/images/object_5.1374151869.85195.jpg\")
Фото: hawk.ru
– Мой путь – такой же, как у всех: воспитывался в своем родном городе – Санкт-Петербурге, доиграл до второй команды, попал туда и потом только начали подключать под первую. По-разному складывалось, были всякие времена. Когда удачно все было – играл за главную команду СКА, но стабильного места в составе не было. Когда появился шанс уехать из Питера в «Гомель», подумал, что это все-таки шаг вперед – надо было сменить обстановку и ловить какие-то шансы. В СКА я больше не хотел оставаться. Не то, что не верил в свои силы – руководство, стоящее у руля главной команды, вряд ли возлагало надежды на питерских ребят. Может, и наша вина была, что мы не доказали тренерам, что играем лучше приезжих. Сложилось как сложилось. Уехал в «Гомель» и неплохо отыграл, я считаю: забил больше всех и потихонечку, шаг за шагом стал завоевывать место в основе, а потом стал, надеюсь, лидером в команде. А затем «Нефтехимик» и приглашение из Омска поступило – конечно, большой шаг вперед. Два неоднозначных сезона выдались, но завоевали второе место в прошлом году, бились. Для меня это большое достижение.
- Максим Сушинский рассказывал, что таксовал – так мало платили.
– В мое время уже лучше было. А Макс приходил даже к нам потренироваться. Я даже помню, что упражнения делал с ним, два в один выходили! Верх удачи – с таким мастером поработать. Слышал, что он уходил из Питера потому, что не хватало денег прокормить семью. Человек приехал и стал лидером, одним из лучших игроков чемпионата. Совершенно правильно поступил: в одном месте тебя не ценят, но ты чувствуешь в себе силы – то почему бы и не попробовать себя в другом месте, добиться чего-то большего? Он так сделал, поступил смело и сделал шаг вперед, несмотря на то, что уехал из дома. И это себя оправдало.
«Наш рекорд – 32 или 34 часа на автобусе в Лениногорск, это было зимой. Это была жесть, по-другому не скажешь»
А что касается меня, то когда я пришел в СКА, там уже появилось финансирование. Не такое, как сейчас, конечно. Но все равно не было ситуаций, чтобы люди выживали на последние деньги. Просто на тот момент я не имел большой зарплаты по очень простой причине – не показывал соответствующей игры, не забивал много. Было б больше голов – может и остался бы, отыграл всю карьеру. Но все случилось как случилось.
- Был еще один клуб из Санкт-Петербурга…
– Да, «Спартак». Там очень много местных ребят играло, своих воспитанников – в основном они и были в составе. Туда отправляли тех, кто не пробивался в главную команду. Можно смело сказать – до «погибели» держали ребят. Кто не решился уехать – остались на том же уровне, никакого шага вперед в своей карьере не делал, у многих она и завершилась.
- На автобусах много покатались?
– Конечно много. Наш рекорд – 32 или 34 часа на автобусе в Лениногорск, это было зимой. Это была жесть, по-другому не скажешь. Хотя автобус был нормальный – когда я год уже отыграл в «Спартаке», приобрели приличный. Хотя он был не новый, но «Вольво», очень комфортабельный. Мы брали с собой матрасы и ложились, кто – на полу, кто – поверх сидений. Сами понимаете, полтора суток не высидишь. Спали там, ели, фильмы смотрели.
- И что, 34 часа без разминки?
– Мы как подгадывали: приезжали вечером, у нас игра на следующий день. Как раз и разминались, разгоняли кровь, а на следующий день раскатка, игра. Играли как-то, даже выигрывали. Немного, правда, но были и хорошие матчи, хорошие серии.
- Хорошо, что обошлось без Хабаровска.
– Конечно! Иначе вообще была бы жесть. Но на самом деле больше пугало не расстояние, а уровень наших дорог. Едешь, особенно зимой, на задних сиденьях и чувствуешь, как «болтает». Просыпаешься ночью, а автобус ходит ходуном. Не самые приятные ощущения, но что поделаешь – работа. В Нижнекамске наш автобус перевозил вещи из Уфы в Казань и попал в аварию. Нас не было, мы на самолете полетели, так что все целы остались, транспорт только пострадал.
- Как оказались в «Гомеле»?
– «Спартак» как раз играл в Гомеле, мы заняли второе или третье место, но наша тройка выступила отлично – стали лучшими бомбардирами на турнире, и тренеры «Гомеля» нас заметили. Я не был против, но все зависело от руководства питерской команды. И в середине сезона действительно договорились, и я уехал в Белоруссию. Сперва только меня взяли, а потом еще и Александр Иванов тоже из «Спартака» пришел. Играли хорошо – в конце сезона было много предложений, хотели забрать нашу связку. Но Саня в итоге уехал в Америку, разошлись наши дороги.
- А «Нефтехимик» когда заметил?
– Там есть такая практика, они набирают игроков после удачных сезонов в Высшей лиге, они проходят просмотр. Я так и попал – тренировались месяца полтора в межсезонье, был турнир в Уфе. Мы там хорошее место заняли, я неплохо сыграл: 2 шайбы забил, еще забрасывал в двусторонках. Перед сезоном был матч против «Лады», мы победили 2:1, а я забил в первой же смене. После этого у них появились основания заключить со мной контракт и пригласить в основную команду.
- Самые успешные сезоны в карьере пришлись на время Крикунова…
– Да, конечно. Владимир Васильевич дает возможность играть всем четырем звеньям. Понятно, что первые две тройки играют больше, но если у них не идет, а у третьего и четвертого – порядок, то он ставит тех, кто лучше. Пока ты забиваешь – будешь играть столько, сколько сможешь, сколько «физика» позволяет. Физическое состояние и доверие – вот причины улучшения результата. Когда тренер дает шанс и верит, видит, что ты можешь – это окрыляет. Сразу много начал забивать.
- А в быту он какой?
– Настоящий русский мужик. Всегда можно поговорить, если он виноват и понимает это сам, то без проблем подходил, извинялся, мог принять другую точку зрения. Такое нечасто происходило, конечно, жизненный опыт у человека богатый, но всякое было. Например, всегда можно было подойти и рассказать, что у тебя в жизни происходит, и почему ты чего-то просишь: отпустить с тренировки или побыть дома. Или наоборот потренироваться лишний раз – почему нет? Отвлечься помогает. Да и пошутить человек любит, подколоть. Без обид всяких – шутка для коллектива, семейная такая.
Когда был просмотр игр, кто-то неудачно упал, со стороны смешно смотреть было. Крикунов говорил, мол, кататься не научился, а уже в хоккей играть пришел. Так и разряжал обстановку, понятно ведь, что это не со зла.
«Крикунов – настоящий русский мужик. Если он виноват и понимает это сам, то без проблем подходил, извинялся»
Но часто бывало такое в карьере, когда тренер подходит, говорит, что ты молодец, а сам недоволен твоей игрой. Вроде и поддержать пытается, а ты стараешься искать свои ошибки, но раз тренер говорит, что неплохо сыграл… А на следующий матч раз – и ты не в составе. И начинаешь опять возвращаться назад, к той игре игре, искать какие-то моменты. И уже не тренер тебе подсказывает, а ты сам начинаешь «копать»: может тут, а может и не тут – тренер ведь тебе не объяснил. У Крикунова же такого не было – если плохо играешь, он так и скажет, что ты плохо играешь. Не будет слова подбирать, чтобы психику не разрушить. Хоккеисты – взрослые мужчины, мы не за фантики играем, он прямо скажет, что ты виноват, ты не будешь играть. Или будешь, но роль в команде изменится, последний шанс дает, чтобы исправить ситуацию. И ты настраиваешься, показываешь свой максимум.
Да, тяжелые нагрузки, этого не отнять. Сколько бы мы не ругались «за глаза» на него, но в конце сезона приходит результат, все благодарят. Мы же все объединяемся на фоне этих нагрузок, делаем одно дело, все через «не могу» работают. И в конце сезона мы выдавали победы за счет хорошей формы и сплоченности коллектива, что от нас и требовалось.
- «Авангард» вас заметил после того, как вы обыграли Омск 3-0 в плей-офф?
– Конечно, руководство тебя замечает, если ты добросовестно делаешь свою работу, являешься лидером команды-соперника. Состоялся разговор с руководителями «Авангарда», и, конечно, там были слова про «Нефтехимик» – мол, добился своей игрой. Так что да, это решающий фактор.
- «Попасть» на Сумманена – интересно.
– А человек горел на работе. Он переживает, ему не безразлично то, что происходит. С его помощью, с его мыслями, которые он вкладывает и пытается воплотить в жизнь на примере команды, ребята начинают подниматься, играть, выигрывать – это, конечно, дорогого стоит. Наблюдая за тем, как Раймо рассказывает и доносит что-то до нас, я был уверен, что он знает, что делает. Ребятам передавалась эта уверенность. Это был один из факторов, который помог нам год назад занять второе место.
– Раймо хорошо понимал людей?
– Да, он изучал психологическую сторону человека, восприятие хоккеистов. В нужный момент он как-то выводит из морального равновесия. Если хоккеист излишне спокоен на данный момент, то Сумманен пытается вывести его из себя, может позволить себе прикрикнуть, высказать какие-то нежесткие оскорбления, чтобы заведенный, обозленный игрок показал максимум того, что может. К другому хоккеисту, возможно, этот подход неприменим, и он начинает как-то задабривать, хвалить, чтобы человек переключался на это. Такое было и принесло результат – этого у него не отнять.
- Как он вел себя в перерывах?
– Сумманен спокойно объяснял всей команде, чего не хватает в тот или иной момент. Мог конкретно выделить игрока или нескольких парней, у которых не идет игра и сказать, что им нужно добавить, так как они не показывают то, на что способны. В основном он не кричал, ребята и так все понимали. Достаточно было того, что он делал.
- Чада, видимо, так не смог.
– Чада – очень специфичный тренер, на самом деле. У него свое понимание хоккея, и он верит в то, что его система – единственно правильная, только по ней можно достичь результата. И без этой веры никак нельзя работать тренером – ты веришь в то, что считаешь правильным. У него своя модель поведения, которой он следует. Когда его поставили главным тренером «Авангарда», он начал проповедовать свой стиль хоккея, в котором все должны четко действовать по установке, и без разницы, можешь ты себе это позволить или нет. Ты должен придерживаться игровой тактики и плана на игру. Чтобы играть и получать игровое время, ребята должны были выполнять эту установку.
На тот момент, когда мы играли, серия была выигрышная, команда шла на первом месте, потом появился какой-то спад, так бывает в любой команде. Руководство команды решило, что та модель, которую проповедует Чада, не устраивает ни их, ни зрителей, поэтому и поменяли Чаду.
– Он точно не был самым эмоциональным тренером мира.
– Я ни разу не видел, как этот человек улыбается. Ребята очень напрягались по этому поводу – постоянно хмурое лицо. Он заставлял всех все делать по команде. К примеру, в выходной день мы должны были прийти в зал в определенное время, минута в минуту, сесть за велосипеды и крутить педали двадцать минут. Нельзя разговаривать между собой, пока крутишь. Как открутили – тренировка закончилась, пожалуйста, делайте, что хотите. Вот эти рамки вне игры, в раздевалке, на стадионе, на мой взгляд, были жесткими. Очень тяжело работать с ним в эмоциональном плане. Поэтому когда он ушел, картина сразу поменялась – ребята стали радоваться, приходя на стадион, разговаривать между собой, улыбаться, появился смех в раздевалке.
– После игры против «Слована» Чады на пресс-конференции было интересно…
– А я видел! Мы с ребятами ужинали семьями, когда мне Антон Курьянов прислал пару видео, где он говорит обо мне. Как-то перед игрой журналисты начали задавать мне вопросы о Чаде, и я сказал пару слов о том, что это мой не самый любимый тренер и я не буду сильно расстраиваться. Сейчас я жалею о сказанном, на самом деле каждый тренер в моей жизни передал мне какие-либо плюсы. Так и Чада дал какие-то уроки в жизни, благодаря которым сейчас я не наступаю на те же грабли, не допускаю тех же ошибок, которые допускал раньше. Но тогда, на пресс-конференции, все так и вылилось – накаляющая атмосфера и вопросы по поводу того, как Чада оценивает игру Иванова. Конечно, было видно, что он слукавил. По версии Чады, хоккеист Иванов только подраться хотел на последней минуте, а два голевых паса на пустые ворота он не заметил.
«После отставки Чады ребята стали радоваться, приходя на стадион, разговаривать между собой, улыбаться, появился смех в раздевалке»
Когда только началась моя основная профессиональная карьера во второй команде, я услышал слова, что лучше найти причину и что-то изменить в себе, а лишь потом уже грешить на тренера. Чада мне давал время играть во втором и третьем звене, я просто не забивал, у меня не было уверенности в себе в тот момент. Это, несомненно, сказалось, поэтому я и оказался в четвертом звене. Забивать начал в тот момент, когда тренера увольняли. С Курьяновым и Орловым в четвертом звене мы получали максимум семь минут, и для нас это было праздником, а две минуты в третьем периоде – счастьем. Тем не менее, умудрялись забивать шайбы, причем решающие, набирать очки. Так что, может, если бы он остался, мы, продолжая в том же духе, вышли на уровень второго или третьего звена. Поэтому он тоже прав в чем-то.
- Возвращаясь к пресс-конференции, реакция Матикайнена порадовала?
