Продолжение разговора с нападающим Романом Ильиным, ставшим одной из заметных фигур братиславского «Слована» конца прошлого века.
– О том, что не уехали в НХЛ, часто жалели?
– Часто. Любой игрок, что мог, но не уехал, будет жалеть об этом. У меня тоже такой шанс был, когда «Динамо» играло последнюю в истории серию с клубами НХЛ в январе 1991 года. Я был молодой, не всегда попадал в состав. В одном матче играл Лёша Ковалёв, мы проиграли, и на следующие матчи вместо него ставили меня. Но забить у меня не получилось. А тогда почти всем, кто забивал, предлагали контракты в НХЛ.
– С кем из чемпионского состава «Динамо» много общаетесь?
– Москва такой город, что часто видеться не получается. Но иногда пересекаемся на хоккее. Я вот начинал с Лёшей Жамновым и Равилем Якубовым, и был очень рад встретить их на Матче Звёзд в Братиславе.
– Не знаете, куда пропал Кувалдин?
– Не знаю. Вроде слышал, что сейчас он в Ростове, где живет вместе со своей девушкой.
– А про Сашу Юдина что-то слышно?
– Он обитает где-то в Химках, но у него все не очень хорошо. Он приезжал год назад на матч памяти Игоря Королева. Выглядел неважно.
– Помните такого защитника Крэйга Шепарда, что провел за «Динамо» всего два матча, а потом ушел в фигурное катание?
– Помню, конечно. Он даже был у меня в гостях. Ему всё было интересно. Он общался с моими родителями, с женой, задавал много вопросов. Но хоккей у него, скорее, был как хобби. Он, кстати, когда вернулся в Штаты, написал книгу и смог на ней неплохо заработать. Он знаете, больше всего чему здесь удивлялся? Как это русские всю ночь пьют, а затем как ни в чем не бывало выходят на тренировку. Он однажды попробовал, но на тренировку утром выйти не смог. Он про все это еще и рассказал в интервью, и кто-то из наших руководителей нам потом удивленно показывал эту газету.
– Пили много?
– Кому как позволяло здоровье. Но у нас со здоровьем все было в порядке. Не то, что у нынешнего поколения. Гаджеты очень сильно повлияли на молодых людей, которые перестали двигаться и заниматься спортом. Все сидят целыми днями у компьютеров и физически деградируют. У меня есть свое кафе, и однажды мы взяли 18-летнего мальчика, который учился на повара. Он отработал один день и сказал: я больше не могу, у меня болят ноги. Хотя хотел в жизни заниматься именно этой профессией.
– Чем вам запомнился Голубович?
– Отличный специалист и душевный человек. Всегда чувствовал, когда надо разрядить обстановку. На базе он нас не запирал, максимум – оставались там за день до игры. Но и без побегов не обходилось – и через забор прыгали, и по простыням спускались с балкона.
– Длинные собрания бывали?
– Обычно было общее собрание, а потом собирали по звеньям. Я не помню, чтобы когда-то это было безумно долго.
– Распродажи на базе «Динамо» помните?
– Конечно. У нас тогда Samsung был спонсором, и я однажды взял холодильник на такой распродаже и привез его на квартиру к будущей жене. Там все обалдели. Он не проходил в дверь, и пришлось снимать ее с петель. Конечно, когда я холодильник туда все-таки занес, для меня все двери в этом доме стали открыты.
– Из-за за границы что привозили?
– Да все подряд. Даже Coca-Cola упаковками брали и везли домой. У нас же ничего не было. Обычно в последний день было пару часов на разграбление магазинов. И вот здесь все особенно хорошо двигались. Помню, забирали из номеров гостиниц тюбики шампуня, а на завтраках джем брали. Иногда ветераны говорили молодым: у меня новоселье скоро, поэтому с каждого по наборчику – ложка, вилка, нож. Ты это в ресторане тихонько забираешь, приносишь, и у человека хорошее настроение.
В итоге к самолету каждый привозил просто неподъемный баул. Но Аэрофлот нас любил, и проблем никогда не возникало. Стрелка на весах, конечно, зашкаливала, но слово «перегруз» тогда никто не произносил.
– У вас свой бизнес. Если кому-то из хоккеистов нужно резину поменять, скидку сделаете?
– Конечно, не вопрос.
– Что вы делали 7 сентября 2011 года?
– В этот день находился в Ярославле, у меня там есть небольшой бизнес. Потом я даже был на опознании погибших. Страшная картина. Снимали на фотоаппарат, а затем показывали родственникам части тел. Откровенно говоря, опознавать там было некого.
– Вы в свое время на чем летали?
– Мы как-то особо не задумывались над этим. Летишь и летишь. Я вспоминаю другое. Команда поехала на товарищескую игру в Воскресенск, а мне, Карповцеву, Королеву и Якубову Голубович сказал, чтобы мы на этот матч не ездили и тренировались на базе. И вдруг Карповцев прибегает и пытается что-то сказать. Мы сначала ничего не поняли. Стали расспрашивать его: «Что случилось-то?» Выяснилось, что команда по дороге в Воскресенск угодила в аварию, и автобус перевернулся набок. Дорога сначала шла вниз, а затем резкий подъем. Автобус выскочил на горку, а там разворачивался трактор с прицепом. Наш водитель по тормозам, начал выворачивать руль, и автобус перевернулся. Олег Ореховский потом рассказывал: «Я спал сразу на двух сиденьях, вдруг раз – и уже стою». В принципе все обошлось, но больше других пострадали точильщик и Голубович – они сидели спереди. У них в основном были ушибы и порезы от стекла.
– Как часто сейчас выходите на лед?
– Играю в команде «Легенды хоккея СССР». Тренируемся раз в неделю и в сезон играем 50-60 матчей. Людям приятно, когда в их город приезжают знаменитые хоккеисты, которые находятся в добром здравии и по-прежнему занимаются любимым делом. Это, конечно, железная гвардия.
