Омск влюбился в хоккей благодаря Леониду Киселеву – невероятно энергичному тренеру, который учился в ВШТ вместе с Эдуардом Стрельцовым. Он конспектировал тренировки Тарасова, Эпштейна, Тихонова и других советских гениев. И неслучайно – именно он выиграл для Омска первые медали в истории: бронзу сезона-1995/96.
Сегодня Киселев, поработавший после «Авангарда» на разных должностях в «Северстали», «Сибири», «Молоте», «Нефтехимике», минском «Динамо», «Автомобилисте» и «Магнитке», – скаут КХЛ. И такая работа, спокойная, вдумчивая, но по-прежнему связанная с любимым хоккеем – его вполне устраивает.
– Работаю с 1 сентября по 31 мая, потом контракт с КХЛ прерывается. Если скаутская служба остается на будущий сезон, то продолжим. Все зависит от руководства. Есть много сторонников того, что драфт в России не нужен.
- Почему?
– Многие клубы против, особенно Казань. Они говорят: мы выращиваем игроков, тратим силы, деньги, время, а потом их может кто-нибудь забрать. Хотя на деле это почти невозможно – все защищают пять лучших воспитанников. В основу если хотя бы двое за год пробьются – отличный результат.
- Сергей Гимаев признался на Олимпиаде, что готов смотреть хоккей круглые сутки. А вы?
– Сергей Наилич – величина. Но я хоккей не смотрю, я его анализирую. Когда учился в ВШТ (1982-84 годы), у меня уже был пятилетний тренерский стаж. Но все равно мое представление об игре там перевернули – как раз начал не смотреть, а анализировать.
С нами работал Анатолий Владимирович Тарасов. Мы не имели право пропустить даже один матч. Если какие-то игры шли одновременно, мы делились на группы – он мог спросить: Володя Васильев на 17-й минуте сделал такую-то смену, а ты бы как поступил? Кого бы поставил на вбрасывание? С тех пор я постоянно думаю, а что бы сделал я.
Я могу анализировать часами – но мозг устает. Было такое, что наедался хоккеем – месяц отходил.
- Правда, что лекции Тарасова в ВШТ зачастую превращались в спектакль?
– Анатолий Владимирович, еще будучи молодым, ходил во МХТ им. Чехова и специально учился говорить. Он умел заставить слушать. Менял тон голоса, в конце переходил на полушепот – просто под нос бурчал: а сейчас вам «узелок на память»… И думаешь: епт, сейчас ничерта не услышишь, а он завтра спросит.
Яркий эпизод был. Заканчивается лекция, Тарасов говорит: завтра спрошу, как правильно держать клюшку на «пятаке». Валя Гуреев сразу отвечает: на льду. Мол, когда крюк держится на льду, партнер видит это и отдает передачу. Анатолий Владимирович его распушил: «На весу надо держать, соперник может запросто тебе клюшку поднять!»
На следующий день – наша очередь. Ребята вечером про это рассказали, на лекции поднимается Райхан Куканов: так и так, клюшку надо держать на весу – и пересказывает слова Тарасова. Тарасов – бац! – и его распушил, и привел обратные доводы.
Вот такой он был неординарный. Так что мы до сих пор не знаем, как правильно держать клюшку на пятаке.
- Тарасов, как рассказывают, мог прыгнуть с 10-метровой вышки в воду, чтобы взбодрить команду. А вы?
– С вышки я тоже прыгал. А вообще, выполнял тренировки с командой. Когда готовились в Чернолучье – льда было мало, земли много. В 7 утра – кросс 5 км. Задача: выбежать из 25 минут. Кто не выбежал – работает в выходной. Я без проблем выбегал – у меня близко к 20 минутам было. Вот Коля Мариненко, фактурный снайпер, не выбегал, у него комплекция мощная. Сколько не пробовал, ничего не получалось.
Или еще. Вижу, что парни ленновато работают в тренажерке. А там упражнение: круг на 24 станции: штанга, приседания, пресс, толчок ногами, прыжки с тумбы. Я все сделал с ними – без разминки. Мне потом это долго вспоминали.
Тренерский штаб «Авангарда» 90-х: Киселев второй справа
– После окончания ВШТ меня не пускали в омский хоккей. Позвали в «Юность» – но это хоккей с мячом. За две недели до выпуска посоветовался с Тарасовым, так и так, предлагают хоккей с мячом. Тарасов: иди, справишься. Я: но тактику-то вообще не знаю. А он: да ты садись с нами за стол, сейчас всю тактику тебе расскажем.
- Но в «Юность» вы так и не попали.
– Случайно познакомился в общежитии с парнем из Барнаула – на три года улетел работать в «Мотор».
- Вы сами рассказывали: там была фантастически пьющая команда.
– При мне произошла революция. До этого – да, играли во второй лиге, заняли последнее место. Но по просьбе Крайкома партии команда не вылетела. Вот в такой коллектив я пришел.
- Как навели порядок?
– Я дал такую программу, которую ребята в жизни не видели. До меня они ночами таскали девок по простыням на четвертый этаж, водку хлестали… Они были не плохие – просто их распустили.
- Повыгоняли многих?
– Рассказываю. Организовали в Барнауле предсезонный турнир. Говорю: играем, ужинаем в центральном ресторане и идем на базу – у местного завода была отличная база. Ко мне подходит капитан, Слава Бугорский, сейчас уже президент алтайского клуба: Леонид Георгиевич, отмените базу, после турнира надо домой.
Если бы отменил – то прогнулся бы. На базу приехала половина команды, остальные «потерялись». Утром поехал в Профком завода: если пьем водку – значит, пьем водку, если играем – я выгоняю всех, кто не появился на базе.
- Так.
– Добрался до главы Федерации Алтайского края, говорю: я их выгоняю, я старый комсомолец, или дальше будем этот бардак терпеть?
Решили не пускать на тренировки, стали потихоньку приглашать других ребят. А те, наказанные, отдельно дыр-дырили, бегали.
- Скандал?
– Конечно, подключилась пресса, собрали совещание человек на сто. Крайком, Горком, команда. Мне сделали замечание, хотя вообще не за что было – просто игроки что-то напели. А им говорят: с завтрашнего дня тренируетесь в составе, до первого запоя, потом расстаемся.
- И вы взяли всех обратно?
– Собрались на тренировку – одного нет. Я еду к нему домой, открылась дверь: вот он, голубчик, веселый такой… О-о-о, Леонид Георгич, заходите, по рюмочке жахнем. Но я мало кого отчислил, несколько человек. Мы с первого захода заняли третье место.
- Главная радость для вас – когда вывели «Авангард» в Суперлигу или когда взяли бронзу в 96-м?
– Когда появилась почва под ногами – область взяла нас под опеку. Это была середина 90-х, а до этого крутились сами.
В 92-м меня позвал гендиректор завода, сказал: все, денег нет, больше финансировать команду не можем. Все, что осталось: команда и «Икарус», который я купил у директора Облавтотранса за символическую сумму.
- Куда хотели уехать?
– Меня звали в несколько клубов. Но убедили остаться – не хотелось быть похоронщиком. Начали искать деньги, уже потом пошел к директору Нефтезавода – Лицкевичу: Иван Дмитриевич, нужен миллион долларов. По тем временам не очень большие деньги. Или возьмите команду под опеку. Он сказал: команду не возьму, но давай хоть автобус куплю – взяли «Мерседес» за 400 тысяч долларов, который возил футбольную сборную Германии. Он до сих пор при клубе.
С экс-губернатором Омской области Леонидом Полежаевым
- Как стали зарабатывать?
– Создали с болельщиками торговую структурку. Сейчас они все зажиточные люди. Продавали все подряд: водку, тушенку, сгущенку, стиральные машины.
Сгущенку брали в Омске по самым низким ценам, везли в Тольятти на завод. Там задирали цены и меняли их по новому тарифу на заводские «Жигули». В Омске эти «Жигули» распродавали с наценкой. Мятые бумажки прямо с рынка приносили в бухгалтерию клуба.
- Тушенкой зарплату не выдавали?
– Нет, разве что подарочки делали.
- Как случился переход клуба под патронаж области?
– О, это отдельная история. В 94-м в гараже напоили трех депутатов заксобрания. Они тоже были болельщиками – посидели, поговорили: ну что, куда идти? Они: слышь, давай на комиссию приходи, решим. А комиссию тогда возглавлял Андрей Голушко, сейчас – член Совета Федерации.
- Решили вопрос?
– Они нас протащили через комиссию. Голушко предложил умную вещь – сделать две строки: школа и команда. Под команду могли денег не дать, а детям никогда не откажут. Андрей Иванович – умный человек. Мы вошли в бюджет с 1 января 1995-го – где-то в феврале пошли первые деньги, и то их надо было выбивать.
Область жила на больших дотациях, надо было иметь своих стукачков. И они у нас были – мы всегда знали: завтра будет транш из Москвы. То есть Полежаев завтра будет расписывать, кому и сколько.
- Надо было вовремя подойти?
– Я с утра бежал в Облфинуправление. А там руководил Пайор, он рано приходил работу. Стоял всегла, курил в форточку. Я ему: Владимир Саныч, ну чего, деньги пришли? Он: ну, пришли, дать тебе? По плану деньги есть, но их надо было попросить. А оттуда бежал к губернатору Полежаеву. Он приезжал где-то к восьми – а я уже там стоял.
- В то время ведь чуть ли не нефтепродуктами рассчитывались.
– Это совсем другая песня. В 95-м погиб Лицкевич, президентом «Сибнефти» назначили Виктора Андреевича Городилова. Я смог просунуться к нему на прием. Городилов – руководитель государственного масштаба. Он меня два часа материл, читал лекцию, какая сволочь Березовский. Я просто молчал.
В конечном итоге Городилов говорит: давай письмо. Я побежал к губернатору, болванка уже была готова. Полежаев подписал – и я обратно. Через неделю узнаю, что Городилов подписал нам три миллиона долларов нефтепродуктами.
- Это много?
– По тем временам – нихрена не много. Эти нефтепродукты давались авансом на 48 дней, по дисконту. И ты сидишь 48 дней трясешься, придут деньги или не придут. С дисконта мы получали, конечно, уже не три миллиона, да еще и с большим опозданием, но все равно – эти деньги приходили.
- Игроки сильно нервничали из-за задержек?
– Да нет. От меня Сережа Губарев уехал в «Сибирь» – ему не понравилось, что я ему предлагал в центре Омска всего лишь однушку. Ну не было других вариантов!
Потом через несколько месяцев – «Сибирь» играла в Тольятти, а мы в Самаре. Вдруг в Самаре у меня в отеле появляется Губарев и просится назад. Я ему: Серега, да у нас зарплаты три месяца нет. Губарев: да у вас ее точно выплатят, пусть даже потом. Все равно отдадите. С нефтепродуктами ни разу не кинули. Вот на водке кидали.
- Расскажите.
– Заряжаем человека, едет в Москву с деньгами. Там контора, вывеска, секретарша, директор – все цивильно. Платим деньги, они говорят: завтра завоз на склад, вместе туда едем и вы получаете водку. Главное – несколько раз действительно получали. А тут человек приезжает на следующий день – там уже ни конторы, ни людей, все закрыто. Попали на деньги сильно. А вообще, в Москве закупали водку фурами, в Омске продавали.
Со стиралками отдельная история. Нам разведка докладывает, что завод «Полет» с понедельника повышает цены на свои стиралки «Сибирь». Мы подсуетились, быстро взяли кредит – под 200-240%, инфляция же, арендовали склад. Завезли эти несчастные стиралки.
Пондельник наступает – нихрена! Не подняли цену. Я поседел с этих стиралок. Ну ладно, мы их продали по обычной цене, но кредит надо отдавать. Хорошо, помог один добрый человек – погасил долги. Первую ночь после этого я спал спокойно, а так – долго не мог уснуть.
- Когда поняли, что Полежаев заразился хоккеем?
– Не заразился, а я его заразил. Меня многие болельщики звали наркобароном – потому что подсадил его на хоккейную иглу. Первый раз к Полежаеву пришел в 92-м – он меня нах… послал, так и сказал: у меня тут заводы останавливаются, а ты со своей командой приперся, иди отсюда.
Потом он стал и.о губернатора, меня поставили доверенным лицом, потому что все писали про «Авангард», команда была популярна. Полежаев постепенно заинтересовался, начал приезжать на тренировки. А потом с ним могли до 11 вечера в моем кабинете говорить про хоккей. Я сидел и думал – ему домой не хочется, что ли?
- Откуда вы брали таланты? Заманивали машинами?
– Ну, машин было много, это помогало. По крупицам собирал. Это «Магнитка» работала проще: Валерий Викторович Постников подогнал самолет в Усть-Каменогорск, посадил туда 12 человек с семьями, со скарбом – и сделал команду. Для комбината это не деньги.
Мы составляли команду по территориальному принципу: сначала – всех омских возвращали, потом тех, кто жил близко: Новосибирск, Ангарск, Усть-Каменогорск, Ижевск. Москвичи ни за какой Омск никогда играть не будут.
- Вы же как-то переманили Сушинского из Питера за три тысячи долларов.
– Не переманивал. В конце 95-го Сергей Алексеевич Николаев пригласил меня помощником во вторую сборную. Звонит: будешь помогать? Я: а в Москве мало тренеров? А он: да я этих московских не перевариваю. Ну все, начали работать вместе.
В бейсболке «Эдмонтона», но на тренировке родного «Авангарда»
Естественно, я со всеми ребятами обменялся телефонами. Вскоре звонит Сушинский: заберите меня из СКА. Я: Макс, не принято, меня не поймут. Тренер сборной переманивает игрока – да на мне крест поставят. Он: ну не могу я здесь с этим Михайловым. Характер на характере сошлись.
Звоню Михайлову: Петрович, Сушинский ко мне просится. Он: да забирай его, он мне надоел. И потом мне звонит Николаев: Лень, ты чего сделал? Я ему: ты не ори, Петрович сам с ним общий язык найти не может. Там мира не было, вот так Макс попал сюда. У меня с ним никогда не было конфликтов.
- Шли на уступки?
– Раньше в тренировках было как: зал значит зал. Задание одно на всех, все делают одинаково. Макс подходит: Георгич, если я руки закачаю – забивать не буду. Я: слушай, иди и делай как все. Потом смотрю: епт, он неделю ни бросить, ни отдать…Думаю: че я, дурак, что ли? Сказал Максу: ноги делаешь со всеми, руки – что сам считаешь нужным.
- В сезоне-95/96 было вручено два комплекта бронзовых медалей – «Авангарду» и «Салавату», что за история?
– По количеству очков, по шайбам и по личным встречам у нас все было одинаково. В положении не было прописано, что делать в таких ситуациях.
А «Салават» хотел поехать на Кубок Шпенглера – ехал тот, кто занимал третье место. Я им сказал: да вы езжайте, у меня денег нет туда мотаться, но давайте мы тоже медали получим. Приехал в Москву и попросил сделать два комплекта – ну не в суд же идти делить медаль. Все были довольны – у нас первая бронза, у «Салавата» – бронза и Шпенглер.
- Говорят, вас уволили из «Авангарда» потому, что вы как-то поздоровались сначала с мэром Рощупкиным, а потом уже с губернатором Полежаевым?
– Да нет. Хотя за это могли уволить в принципе – Полежаев ревностный человек. Но дело не в этом. После бронзовых медалей шли шестыми, в трех очках от второго места. Ну е-мое… Это что, причина? А потом начались обычные сплетни, будто я что-то сказал про Полежаева и т.д.
Мне кажется, Полежаеву хотелось получить такой имидж, будто «Авангард» создал он, а не Киселев. А я в те годы вместе с командой набрал популярность – Полежаеву надо было от такого человека избавиться. Я это понимаю.
- Как все решалось?
– Собрали Попечительский совет – у меня даже протокол оттуда есть, подписанный лично Полежаевым. Так и так, шестое место – что-то низко. Решили: играем на востоке и принимается решение по мне. На востоке не повезло: измесили Хабаровск вместе с Новосибирском – но обе игры проиграли. В Хабаровске засчитали шайбу, которой не было.
Я потом судье говорю: Саша, что ты натворил? Он: да я же не знал, что тебя из-за этого уберут, ты же почти наверху шел. Сейчас Сашка – просмотровый арбитр.
