Олимпийский чемпион 1956 года, чемпион мира-1954, член ХК "Легенды хоккея СССР" Виктор Шувалов во второй части интервью AllHockey.ru рассказал, как он собирал танки во время войны, сидел за одним столом с Вячеславом Тихоновым и Нонной Мордюковой, едва не поговорил по телефону с Иосифом Сталиным, сдавал деньги на передачу его сыну Василию и спасался от антикоммунистической агитации в ФРГ.
Первая часть интервью с Виктором Шуваловым.
О школьном "мерседесе", сборке танков и ранении Сологубова
- Вы родились в Мордовии, но жили там недолго…
- Мне около двух лет было, когда мы уехали на Урал. Как говорил отец, в поисках лучшей доли. Сначала жили под Челябинском, километрах в 15-ти. Большой семьей: три брата, включая моего отца, и их сестра с мужем. Товарищество организовали и сельским хозяйством занимались. Все рослые, здоровые – дома построили, выращивали всё, разводили. Рядом была деревня, так отец всё смеялся: "Эта деревня меньше нас четверых налоги зерном платит".
Школа от нас была километрах в пяти, и детей туда на "Мерседесе" возили. Знаешь, какой "Мерседес" был? Сено на сани бросят, а дети вповалку лежат. Но это в начальную школу. В среднюю пришлось возить за 15 километров, а на Урале морозы, куда нас потащишь? А учить-то надо. В итоге продали все хозяйство, да и переехали в город.
- А сами какое образование получили?
- Перед войной девять классов закончил, в десятый должен был идти. А как война началась, стало не до образования. Карточная система, 400 граммов хлеба. Пошёл на Челябинский тракторный и всю войну там токарем работал, сначала "карусельщиком", потом – "универсалом. На фронт не послали – завод броню дал. Мы же тяжелые танки выпускали.
Мы тогда трудились по 12 часов. Заступаешь с вечера на работу, до двух часов дня работаешь, а на следующий день – в утреннюю смену. Тяжело было. Особенно когда солнце начинало пригревать. Невозможно – глаза закрываются, хоть спички подставляй. Только сел – и сразу засыпаешь.
- Фронтовик Николай Сологубов часто рассказывал о войне?
- Не то чтобы. Рассказывал, что под Ленинградом, на пятачке в Ораниенбауме, в тяжёлую ситуацию попал. Наши войска все подвозили, чтобы Ленинград не сдавать, а немцы пушки поставили и обстреливали. Народу погибло – уйма.
А Сологубов был в разведвзводе, за "языками" лазал. Во время одной такой вылазки кто-то рядом наступил на мину, а ему стопу раздробило осколками. Его эвакуировали, хирурги говорят: "Ампутировать надо, гангрена". Он в ответ: "Не дам! Пусть умру, но всё равно не дам". Вылечили. Правда, сустав у него плохо сгибался.
Но он в принципе был физически одарен: сплошные мышцы, сухой, поджарый. Когда тренировались на Песчаной, он разбегался и в прыжке ногой перекладину доставал. Никто из ребят не мог повторить. Вполне мог бы в прыжках в высоту выступать. Он и в футбол здорово играл, за сборную Москвы играл за юношей, ещё до войны
- Как вы пришли в хоккей?
- Я воспитанник челябинского "Трактора". Детство провёл в железнодорожном посёлке, прямо у путей. Посёлок кончался – начинался сибирский тракт. Рядом был дровяной склад: уголь, дрова продавали. Дома там только так и отапливались. А неподалёку – пустырь. Утром встаёшь, мать заставит воды натаскать, а потом что делать? Собирались с ребятами, сшивали мячи (с ними плохо было) и гоняли босиком. Улица на улицу играли.
Солнце начинает пригревать, жарища невозможная – шли купаться. Так там тоже соревнования: кто быстрее переплывёт, кто глубже нырнёт.
Потом играл на заводе. У нас хорошая хоккейная команда была, после войны мы на первенство города играли и всем другим пять мячей форы давали. А потом разнарядка пришла – переходить на "шайбу".
- И тут вы себя проявили…
- Ну да. Мы же коньками хорошо владели и играли на высоком уровне и в хоккей, и в футбол. Один сезон заканчивается, другой начинается. И так – круглый год. Причём в хоккей играли двумя пятёрками, минимум по 30 минут на льду.
И жили почти всё время на сборах. У команды ВВС в Тушино был финский домик, его два солдата охраняли. Рядом Василий Сталин хоккейную коробку сделал – и мы играли. Заливали лёд один раз – перед игрой, а так, если много льда нарезали – рабочие просто движками проходились, и всё. Не то, что сейчас, когда даже перед буллитами лёд шлифуют.
О падении Танкового Короля, судьбе Василия Сталина и звонке вождю
- Почему перешли в ВВС?
- Когда война закончилась, директор нашего завода Зальцман, Герой Соцтруда (американцы называли его Танковый Король) поддерживал и футбольную, и хоккейную команду. Большой любитель спорта.
Мы в первый год в классе "Б" играли прямо посреди посёлка, хоккейную коробку поставили, а зрители стояли прямо на снегу, ничего больше не было. А когда выиграли пульку в Перми и перешли в класс А, Зальцман нам сделал трибуны. Плотно нами занимался, почти на все игры приезжал. Как нам забьют, болельщики в первую очередь на него смотрят – как реагирует.
А потом он в опалу попал. Завод большой, он – директор, денег у него было огромное количество. С обкомовскими работниками он не считался. Думал – они только власть имеют, а денег-то нет. Так ему вменили превышение полномочий, исключили из партии и отправили, кажется, в Муром, на маленький завод. К счастью, не посадили – нарушения были незначительные.
Командой после этого заниматься перестали, она на самотёк пошла. Будет она существовать, не будет – никто не знал. Как-то играли мы с кем-то в футбол, а из Москвы приехал арбитр Руднев, который ещё какое-то отношение к ВВС имел, вроде инструктором работал. Он меня и уговорил.
- Там познакомились с Василием Сталиным…
- Василий Иосифович почти на все игры приходил. В футбол играли на московском "Динамо", в хоккей – под Восточной трибуной. Сейчас кино идёт про него – там он вызывающе себя ведёт. Не знаю, как к другим, но к спортсменам он хорошо относился. Приходит – здоровается, спрашивает, что нужно, как настрой.
- После поражений был таким же благожелательным?
- Помню, мы играли в Донбассе и уступили, как раз перед Первомаем. Обратно мы летели на "Дугласе", добрались до Тулы, мы вышли, сирени нарвали, она цвела тогда. Лётчики говорят: "Сейчас заправимся и полетим дальше, а вы погуляйте".
Дошли до павильона, смотрим – они развернулись и улетели. Мы сразу на вокзал. Но праздники ведь: все билеты проданы, все в Москву едут. Пришлось на попутках добираться 180 километров. Оказалось, это Василий Сталин приказал нас высадить. Наказал за поражение.
А в 1951-м играли в финале Кубка с "Крыльями". В случае победы нам обещали банкет в Барвихе и телевизор "КВН" каждому. Мы 2:0 выигрывали, но в итоге 3:4 проиграли. И тоже нас прокатили – ни банкета, ни телевизоров.
- Следили за его судьбой после 1953 года? Его ведь посадили…
- Знаю, знаю. Когда он во владимирской тюрьме сидел, велосипедистка Маша Максимова приходила к нам, собирала деньги для передачи. Я тоже сдал свои сто рублей.
