Известие о том, что Третьяк снова может сыграть против Канады, пара пожилых болельщиков, появившихся в свитерах с кленовым листом на арене за несколько часов до игры, воспринимает поначалу как розыгрыш.
– Вы слышали, что вашим ребятам предстоит сегодня встреча с Третьяком?
Канадцы, оказавшиеся бабушкой и дедушкой нападающего Гэри Джеймса и совершившие ради олимпийской премьеры внука перелет через океан, умолкают и, не понимая, что отвечать, с минуту смотрят на меня со смесью недоверия и любопытства.
Я наслаждалась произведенным эффектом и растягиваю паузу до максимально возможных пределов.
– Конечно же мы знаем, кто такой Владислав Третьяк. Но, простите, ему же почти 60 лет… Это невозможно. Или здесь планируется какое-то шоу?
– Нет. Никаких шоу. Я говорю совершенно серьезно.
Супружеская чета Джеймсов, к которой уже успела присоединиться их дочь и мама Гэри, в свитере с его 14‑м игровым номером, уже не пытается что-то сказать. И выжидательно смотрела на меня.
Выкладываю карты на стол:
– Это внук Владислава Третьяка, Максим. Он тоже вратарь.
– Ка-ак?! – в один голос ахнули Джеймсы.
Канадцы восхищены и потрясены таким сюжетом. Но могло ли быть иначе? Ведь это в Канаде Третьяка, приехавшего на спортивные торжества наряду с Пеле, встретили прогрохотавшей, как майский гром, овацией, а королю футбола лишь жиденько похлопали. И Пеле, привыкший к совершенно иному приему, потрясенно обернулся на Третьяка. С застывшим на лице немым вопросом: «Кто это?!».
Другую даму, в элегантном белом кожаном пальто, стоявшую в фойе с плакатом «Go, Canada, go!», заинтриговать уже не удается.
– Я в курсе! – со строгой улыбкой отвечает она. – Я мама форварда Дюка Рида, мой сын играл в Москве на Кубке Третьяка, видел Максима и пообщался с самим Владиславом Третьяком. Он подарил сыну книгу с автографом. Дюк был так счастлив!
– Говорят, Владислав Третьяк приедет на дебют внука…
От ее строгости и чопорности не остается и следа. Паула Рид, будто нетерпеливая школьница, хватает меня за руку:
– Вот это да! Как только он приедет, пожалуйста, разыщите меня на трибуне. Я хочу с ним поговорить! Я не смогла приехать в Москву с Дюком, с ним был мой муж. Но как же мне хочется увидеть Владислава! Суперсерию-72 в нашей семье смотрели… Я не могу даже точно сказать, сколько раз! Как хорошо, что вы ко мне подошли! Я хочу с вами сфотографироваться! Напишите мне название сайта вашей газеты, я хочу прочитать ваш репортаж!
Все заканчивается тем, что мы как дети обмениваемся электронными адресами, даем клятву не теряться и писать друг другу письма.
А между тем у арены начинают собираться и наши болельщики. Они не менее харизматичны, чем канадцы. Выясняется, что родители защитника Эдуарда Насибуллина и нападающего Максима Лазарева добирались из Казани в Инсбрук трое суток! На машине. А отец московского динамовца Егора Орлова… заслуженный художник России. Его картины выставляются в ЦДХ, а портрет его супруги, мамы Егора, висит на стенах Третьяковки. Юрий Орлов протягивает мне свою визитку: «Приходите на выставки! И вообще – давайте дружить!».
Почти уверена, такие душевные порывы возможны только перед великой классикой – Россия – Канада. Мы мерзнем на улице, подняв воротники пальто, щупальца сырого воздуха заползают за шиворот, но нам все равно. Не терпится увидеть, как подъедет автобус с нашей командой. Кстати, в сборной России не одна прославленная фамилия. Есть еще нападающий Иван Николишин, сын именитого форварда Андрея Николишина.
Автобус подъезжает, ребята обнимаются с родственниками, а я иду за ними следом, до раздевалок.
– Настроение?
– Хорошее, – чуть-чуть вызывающе откликаются мальчишки. Не дай бог я еще решу, что они тут чего-то бояться.
– Максима Третьяка мне покажете?
– Да вон он, впереди, – охотно помогают мне ребята. – Самый большой.
– Давайте догоним, он же сейчас в раздевалку уйдет!
Догоняем. Максим послушно встает по моей просьбе на фоне арены. Внизу гусеницей ползает машина для заливки льда, но парень до такой степени внутренне сжат и замкнут, что мне становится его немного жаль.
Вскоре он появляется в темной спортивной кофте с капюшоном и, стоя на коленях, начинает жонглировать тремя теннисными мячиками. Наследство деда! Кому-то достается шкатулка с фамильными драгоценностями, кому-то редкие фолианты, а внуку Третьяка – теннисные мячики, связанные невидимой тесемкой не только с дедом, но и с Анатолием Тарасовым. Это же тренер заставлял Третьяка жонглировать мячом даже в столовой: «Одной рукой держишь ложку и ешь суп, вторая – должна работать!». Это Тарасов заставил Третьяка пришить специальный маленький карман к плавкам: и купаясь в море, Третьяк вынужден был брать с собой мячик!
…Начальник команды Владимир Никулин ласково, но решительно трогает меня за рукав:
– Не снимайте Максима сейчас, умоляю! Дайте подготовиться к игре. Вы ведь хотите, чтобы мы выиграли, или как?
– Только победа!
– Ну вот… И нам нужна только победа. А мальчишек этих, Ваню Николишина и Максима Третьяка, журналисты еще в Москве начали в клочья рвать. Мы их ограждали от прессы, как могли. Это было что-то ужасное! Вы нас поймите, такое внимание именно к Ване и Максиму создает в команде нервную обстановку. И сами ребята дергаются, а они у нас очень хорошие, никакой звездной болезни нет и в помине. Но им неудобно: за что им столько внимания? Ну фамилии знаменитые – да. Только ведь у нас есть и другие игроки, ничуть не хуже! Тут все звезды, иначе бы они не попали на Олимпиаду.
– Что ж, чисто по-человечески я вас отлично понимаю. В таком случае расскажите, это для них первый в жизни матч с Канадой?
– Да. И мы не очень хорошо представляем, что это за команда. Даже записей не видели, ни одной. Но мы все знаем, что такое канадский хоккей, чего нам примерно от них ждать, учитывая их традиции. Вот к этому и готовились.
– Как прошел день перед игрой?
– В три часа дня потренировались. Затем ребят увели на допинговое совещание, своего рода ликбез по процедуре допинг-контроля, после был директорат турнира, обсуждали регламент. Он здесь очень непривычный. Играем по три периода по 15 минут, причем между первым и вторым – перерыва нет вообще! До сих пор ни с чем подобным не сталкивались. Хорошо хоть перед третьим периодом перерыв предусмотрен!
…Никулин уже знал то, чего не знал еще никто на «Tirolian Ice Arena». Что Максим Третьяк выйдет только на раскатку и займет место на скамейке запасных. А основным вратарем на этот матч станет его напарник Сергей Коробов. Естественно, Третьяк в Инсбруке еще сыграет, но, видимо, тренеры посчитали, что ставить его сразу же на битву с канадцами, особенно учитывая моральное давление имени и династии, – слишком тяжелое испытание для парня. Но и с Третьяком в запасе мы обыграли Канаду.
Счет 4:3 не вполне отражает то, что происходило на площадке. Сборная России постоянно вела в счете, даже по количеству бросков в створ ворот наше преимущество уже в первом периоде было подавляющим. В третьем периоде канадцы были в таком бешенстве, что толкали наших в спину, цепляли клюшками и, как рассказал мне после матча Иван Николишин «еще и исподтишка били по ногам. Но тренеры сказали: «Терпеть! Не поддаваться на провокации! И мы терпели, наказывали их голами».
– Когда канадцы забили третью шайбу, сократив разрыв в счете до минимума, – это был, наверное, самый тяжелый момент, – добавил Саша Протапович, забивший нашу первую шайбу на турнире. – Очень уж не хотелось, чтобы они сравняли. Но мы сыграли собранно, не растерялись! Жаль только, на церемонию открытия Олимпиады не успеваем…
Россия – Канада – 4:3 (2:1, 2:1, 0:1).
Голы: 1:0 Протапович (Цветков, 5.08), 1:1 Пилон (Хиккетс, Гардинер, 5.33), 2:1 Цветков (11.56), 3:1 Лазарев (Николишин, 18.58), 3:2 Брукс (Кэррик, 21.37), 4:2 Вовченко (Николишин, 26.38), 4:3 Гардинер (Хиккетс, 42.05).
