РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
– Месяц назад вы уволили главного тренера. Как объявляли Андрею Николишину об уходе?
– Да очень просто. Зашел к нему в кабинет, сидел весь штаб. Говорю: "Андрей Васильевич, всё". Поворачивается ко мне: "Что – всё? В отставку?" Ну да, отвечаю. В отставку.
– Недавно он дал бодрое интервью. Какие-то слова стали неожиданными?
– Я бегло ознакомился. Что сказать? В его работу не лез, установки команде не давал. Может, кто-то другой это делал? С Николишиным я нормально разговаривал, исключительно по-доброму. Он вроде бы прислушивался. Но поступал все равно по-своему.
– Николишин повесил в раздевалке плакат: "Устал – отдохни, но ты никогда не будешь первым".
– Не было в раздевалке такого плаката.
– Где ж висел?
– В тренерской, на информационной доске. И не плакат – листочек формата А4.
– В ваших прежних клубах лозунги расклеивали?
– В "Магнитке" Величкину придумывать ничего не надо было. Мог прийти и сказать. В "Витязе" один плакат был. Что-то на тему: "Бей первым!"
– Владимир Кречин, ваш предшественник в "Тракторе" на этой должности, столкнулся с тем, что даже вопрос с заменой кроватей на базе замыкался на директоре клуба.
– На мне только хоккейная часть. Кроватями на базе занимается исполнительный директор. Но если меня спросят, какую кровать ставить, отвечу – длинную!
– Настрадались?
– Когда сам играл, кровати на базе "Трактора" были удобные. Длинные, широкие, без спинок. А на выезд таскал с собой плоскогубцы – спинку откручивать. Хотя случались конфузы. Отвинчиваешь ее у кровати – и вся конструкция рассыпается.
– Как быть?
– Бросаешь матрас на пол, так спишь.
– Вы как тренер и руководитель повидали разных хоккеистов. Самый необычный характер?
– Канадцы в "Витязе". Бойцы, но страшно хотели играть в хоккей! Помните, был такой – Перро?
– Еще бы. Тафгай, который задыхался после первого удара.
– Да, не выносливый, еле катался. При этом – здоровый, силища звериная. Когда команда прыгала через барьеры, просил себе поставить сразу три. Приезжаем в Мытищи – народ увидел Перро, глаза повылезали. Мозякин спрашивает: "Это кто?" – "Ты, Мозяка, здесь забиваешь, а мы вот тоже бомбардира взяли…" Они посмеялись. Перро вышел – и гол им забил!
– Саймон чем поражал?
– Хладнокровием. В раздевалке спокоен абсолютно, улыбается всем вокруг. Да и как игрок замечательный. Технарь. Постоянно оставался после тренировки. Команда со льда уходит, а Саймон хватает молодого Леху Гришина за шкварку: "Ну-ка иди сюда, попасуйся со мной…" Мог сам кататься, наворачивать круги. Заливочная машина выезжает, сигналит ему – Крис рукой махнет: "Жди! Еще покатаюсь!"
– Какой он в гневе?
– В раздевалке клюшки о стену ломал. Чтоб команда завелась.
– Помогало?
– Попробовали бы не завестись!
– Саймон в НХЛ считался элитным тафгаем. При этом ничего особенного в телосложении нет – как-то при нас оголился до пояса. Жилистый, но без перебора.
– Вы на кулак его посмотрели бы. Огромный, весь разбитый. Но действительно остальные-то были просто качки. Кроме Веро. Про того вообще не подумал бы, что драться способен. Забавный персонаж.
– Чем?
– Неуемный! Столько работы на льду! Защитники наши пригляделись – потом подходят: "Сергей Юрьевич, поставьте этого к нам в центр". Всех страховал, комфортно было с ним играть. Скажут подраться – Веро не хочет, но подерется. Скажут не драться – не будет.
– Саймон на вашей памяти хоть раз всерьез кого-то приложил?
– Контрольный матч с ХК МВД, там Олег Знарок тренером был. Веро с Кровопусковым решили помахаться. Как настоящие тафгаи, друг другу стукнули по щиточкам: "Давай?" – "Давай!" Перчатки скинули – понеслось. Саймон рядом кружит. Чтоб не споткнулись, раздвигает шлемы, перчатки, клюшки. А в МВД играл молоденький хоккеист. Кажется, Федосов.
– Был такой.
– Олег Валерьевич ему сказал – мол, иди, побейся с Саймоном. Мальчишка подъезжает, Крису по пузу – хлоп! Готов? С ужасом вижу, что у Саймона глаза – раз, и в кучу. Как у бультерьера: "Этот – со мной?!" Одной рукой мальчишку ухватил, другой дважды – ба-бам!
– Результат?
– Нос провалился внутрь. Что за отчаянный парень? Вот думаю – а сейчас-то где Федосов?
– Не закончил ли после Саймона?
– Ну! Или сотрясением мозга отделался? Врезал Саймон ему от души. При этом никогда не хотел драться. Но все знают, что в "Витязе" сверху во время матча могло прийти пожелание: "Давай, дерись".
– Хоть кто-нибудь из тафгаев "Витязя" искренне любил кулаками махать?
– При мне – никто. Позже приехали ребята – возможно, те любили.
– От веселых столов Саймона берегли?
– Бесполезно. Там могли ночью позвонить, куда-то пригласить. Как удержишь? Но Саймон к спиртному не прикасался. А то бы мы его не нашли.
– Говорят, в итоге все ж сломался.
– Это когда я уже уехал из "Витязя". Вроде бы запил.
***
– В "Магнитке" вы поработали с Майком Кинэном. Фигура яркая во всех смыслах?
– Кинэн и затягивал гайки, и немножко отпускал. А его ассистент Илья Воробьев ходил, покрикивал, держал дисциплину. Тренерский штаб, который выиграл Кубок Гагарина, был очень гармоничным. На работу придешь – люди с толстенными талмудами сидят, разбирают игры, схемы рисуют. В самолет садишься после матча – они снова хоккей смотрят.
– Кинэн уверял, что прежде в Америке искусственно вызывал у себя приступы ярости. В Магнитогорске такое было?
– Как-то разломал шкафчик для молодого. Второй случай – когда проиграли ЦСКА с Торчетти. Так обиделся, что дверь с петель снял. Она – бдж-ж…
– Ногой?
– Рукой!
– Крепкий старикан.
– Да, уникальный дед. Мороз на дворе, а Кинэн напялит кепочку, шарфик и в одном пиджаке гуляет… В кепочке он совсем русский.
– У отца Воробьева, Петра Ильича, были волшебные упражнения на выносливость. "Злая собака", например. Что-то сын использует?
– Зачем? Теперь другие методики! Штанги мало. Даже Петр Ильич это понимает, стал работать иначе.
– Думаете, ушел от всего этого?
– Я не думаю. Я знаю. Илья Петрович кое-что взял у отца – чисто психологические моменты в установках. Собрания. Но если в моей молодости собрания были длиннющие, то сейчас в день три коротких. По 5 – 10 минут. А мы у Постникова на этих собраниях засыпали! Никогда не мог понять – зачем они в автобусе?
– То есть?
– Отыграли, погрузились в автобус – и начинается разбор матча. Просмотр. Автобус едет, все дремлют. Постников самому себе рассказывает, размахивает указкой: "Вот, глядите!" Там, хочешь не хочешь, заснешь. На таких-то дорогах. А утром в автобус садишься – опять просмотр!
– Тренеры той поры уважали тесты. У Постникова был интересный…
– Стрельба? Руки?
– Сидя напротив хоккеиста, резко кивал. Если тот отпрянул – значит, трус и подлец, в команде ему не место. Кто-то кивнул навстречу – тренер, говорят, разбил затылок о стену. Какие тесты давали вам?
– Такой тест у Постникова не помню. Был другой. Говорил: "Ну-ка прицелься. Каким глазом метишься?" Это имело значение. Дальше: "Сделай руки, будто из ружья стреляешь. Ага, правша…" Мне единственный вопрос задал: "Ты – кто?"
– Ваш тренер знал толк в вопросах.
– Я на паузе – а он продолжает: "Ну, по гороскопу?" Козерог, отвечаю. Постников прямо выдохнул: "Уф-ф-ф…"
– Оказалось – хорошо?
– Спрашиваю: "Что такое?" – "Все Водолеи – алкоголики!" Тут и я выдохнул: "Слава богу…"
– После замечали в Водолеях такие изъяны?
– Я к гороскопам нейтрально отношусь. Если б сестра не сказала, что я – Козерог, и не знал бы.
– В Ярославле Сергей Николаев после поражения мог поставить в автобусе порнокассету. Сопровождая процесс емким комментарием: "Нас сегодня так же отделали".
– В Уфе порнухи не было. Из моих тренеров в автобусе ее врубал Владимир Васильев. В олимпийской сборной, на турнире в Америке. Но обходился без реплик и сравнений.
– Кассету Васильев из Воскресенска захватил?
– Нет. То ли в Штатах купил, то ли была в автобусе.
– У кого на предсезонке были адские нагрузки?
– Раньше все сборы проходили примерно одинаково. У Белоусова тренировались четыре раза в сутки. Цыгуров заставлял в хоккейной форме, на льду прыгать через барьеры, качать пресс, тягать штангу. Скоростно-силовая работа, которую обычно выполняют на земле. Николаев каждое утро загонял под штангу. Если на льду упражнения варьировал, то в зале изо дня в день одно и тоже. Муторно.
– Рекордная штанга, которую поднимали?
– 180 кг. У Белоусова. Это называлось "работа с тяжелыми весами". Ребят разбивали по весовым категориям. Сначала давали штангу в 120 кг, ты должен десять раз присесть. Потом добавляют блины. 180 – предел, два приседания.
– Самый памятный эпизод, связанный с Белоусовым?
– В свое время Цыгуров хотел меня отчислить из "Трактора" за нарушение режима. Команда уехала куда-то, я тренировался в Челябинске. Вернулись – Цыгурова снимают. Мы были на волосок от вылета из высшей лиги, еле-еле зацепились. Валерий Константинович справился, он Цыгурова сменил. Но после сезона стали тренера искать – Картаева рассматривали, Шустова. Тут мы, хоккеисты, поднялись на собрании: "Почему не доверить Белоусову – раз задачу решил?"
– Так понравилось с ним работать?
– Еще когда был ассистентом у Цыгурова, по-отечески к нам относился. В хоккей с нами поигрывал после тренировки… Представители профкома насупились: "Что мы вас будем слушать?!" – "Тренироваться не выйдем, если Белоусова уберут" – "Всех поувольняем!" – "Это пожалуйста". Но Белоусова оставили! Хотя с профкомом спорить – гиблое дело.
***
– Кто в "Магнитке" внушал Белоусову, будто вы игры продаете?
– Понятия не имею. Вряд ли кто-то из команды. Потому что внутри все знали точно, было или не было. Там предположения не гуляли. Ясно, что пел человек со стороны. Белоусов меня даже выгонял из-за этого.
– Как интересно.
– Матч в Череповце. Проигрываем 1:2, Гусманов пасует от борта. Шайба прыгает по льду. Я один у ворот, треснул по этой шайбе – а она попадает в край клюшки и летит выше перекладины.
– Белоусов после матча кипел?
– "Только ты мог так искусно промазать!" Отвечаю: "Валерий Константинович, запись посмотрите, всё поймете. Шайба скакала" – "Не может быть! Сейчас в Питер приедем, разберемся!" Там заявляет: "Собирай вещи – и домой. Я по твоему поводу буду говорить с Рашниковым". Покидая номер Белоусова, так дверь шандарахнул, что она чуть с петель не слетела.
На обеде выясняется, что к Белоусову уже и Бородулин сходил, и Попов: "Да никому мы не продавали игр!" Если б я в одиночку на такое решился, команда меня бы зарыла. Коллектив очень дружный, секретов не было вообще.
– Белоусов оттаял?
– Да, на обеде поворачивается ко мне: "Зайди". Прихожу. "Что ж ты дверьми хлопаешь?!" – "А что я должен был сделать?" – "Ну ладно. Готовься к матчу, но по приезде все равно будем разбираться". Питеру я две забил, и разбирательства закончились. Но сколько же при этом про нас говорили, что продаем игры!
– Предложения поступали?
– Регулярно. Но зачем это "Магнитке", если за победу платили колоссальные премиальные, по 3 тысячи долларов?! В том хоккее где больше бы нашли? Вот и Белоусову объясняли: "Кто нам даст?" – "Никто" – "Ну и о чем говорить?"
– Валерий Карпов рассказывал нам, что выбил у Рашникова 250 тысяч долларов в год – рекордный контракт в российском хоккее для конца 90-х.
– Зато ему не полагались премиальные. Так что выходило у нас приблизительно столько же. Просто Валера привык в НХЛ к фиксированной ставке. Но он не из тех хоккеистов, которые получали гарантированную зарплату и валяли дурака. Карпов – профессионал. Отгрызал каждый доллар из этих 250 тысяч. На площадке боролся, кусался, ложился под шайбу…
– Вы были друзьями?
– Да, жили в одном номере. Недавно дома перебирал фотографии. Наткнулся на снимок – 1993 год,Кубок Шпенглера, Валерке на голову вывалили тарелку макарон.
– ???
– Кто-то на ужине пошутил, сфотографировал. Валерка не обиделся, хохотал вместе с ребятами. Это еще с "Трактором" приезжали. Турнир завершился, делать нечего, на носу Новый год. Вот и дурачились. В бассейне друг друга пивом поливали. На ледянке в хоккейных комбинезонах катались с горки, которая от гостиницы вела к дворцу.
– Распугивая законопослушных швейцарцев?
– Ну да. Валерка, когда выпивал, часто в истории попадал. В команде посмеивались: "Ну почему, если ты до кого-то докапываешься, – это обязательно либо боксер, либо из блатных?!" Но в обстоятельствах его смерти осталось много вопросов.
– Жене Карпова не верите?
– Нет. Знаю, как все у них происходило раньше. По ее версии, пьяный Валера вышел из лифта, оступился и с лестницы полетел вниз. Но до этого, видимо, чем-то ударили по голове. Потому что падал, как мешок, был уже без сознания. Чтоб спортсмен, пусть даже нетрезвый, не пытался удержаться, схватиться за перила или сгруппироваться… Так не бывает!
– Капитан "Металлурга" Бородулин умер в 2003-м. Подсел на наркотики, узнав, что болен раком поджелудочной железы?
– Рак? Такой версии не слышал. Но про наркотики – правда. Я в курсе, как после хоккея Бородулин проявлял себя, где общался, с кем. Мотался к пацанам на зону, передачки возил. Был связующим звеном. А игрокам дарил нарды, шкатулки, которые вырезали зэки.
– Еще бизнесом занимался.
– Да. Как-то приехал к нему в офис, обсуждали создание профсоюза игроков. Полетели на совещание в Германию. Там понял – что-то с Бородой не так. Был не всегда адекватен, куда-то пропадал.
Вскоре в Магнитогорске набрал ему на мобильник. Говорит: "Подъезжай к дому, я спущусь". Ждал-ждал, но так и не вышел, на звонки не отвечал. Незадолго до смерти положили в больницу. Отцу, который его навестил, предложил прогуляться до ларька, купить шоколадку: "Что-то сладенького хочется". Пока тот расплачивался, Борода хоп – и сквозанул… С тех пор не высовывался, живым его уже никто не видел.
– Как утонул Алексей Степанов?
– Нелепо. С двумя приятелями рыбачил в Челябинской области. Поднялся ветер, вытаскивали сети, "Казанка" перевернулась…
– "Казанка" – это что?
– Моторная лодка. В озере максимальная глубина – 1,80! Но вода в мае холодная. Все трое утонули. На поиски тел вызывали спасателей, вертолет. Течение мощное, унесло далеко-далеко. Обнаружили почти через месяц, возле берега… Жалко Леху. Классный парень, с юмором. Вся команда угорала, когда Карп, Степа и Андрюха Разин в раздевалке начинали перешучиваться.
– Кстати, кто Разину дал прозвище Немой?
– Степа! В молодости Андрюха разговорчивостью не отличался.
– Степанов, Земченок, Бородулин, Карпов… Пятым из чемпионского состава "Магнитки" ушел Гловацкий.
– В январе. Вадик работал в системе "Трактора". Были проблемы с поджелудочной. Быстро сгорел.
– А в "Ладе" вы пересеклись с Безукладниковым. У которого из-за алкоголя в 33 года полностью разрушилась печень.
– Тех, кто был знаком с образом жизни Славы, его смерть не удивила. Он выкладывался по максимуму – и за столом, и на льду. Если выпивал, то очень жестко. Потом судорожно наверстывал упущенное. Надевал свитер, ветровку и бегал кросс, крутил велосипед, толкал штангу. На износ! Друзья твердили: "Завязывай, организм не железный". Безукладников никого не слушал.
***
– Кто из хоккеистов особенно азартно охаживал вас по рукам?
– Самые тяжелые матчи были против московского "Динамо". Играли с ними чаще всего. Предсезонный турнир Ромазана, регулярка, плей-офф. Клюшкой молотили будь здоров – и Батыршин-старший, и Твердовский, и Журик…
Помню, ехал вдоль борта, Билялетдинов с лавки заорал: "Вот он! Здесь!" Дернулся в сторону и секунду спустя почувствовал такой удар клюшкой по запястью, что от боли потемнело в глазах.
– Кто удружил?
– Батыршин. В следующий раз врезал мне по ключице в финале плей-офф. Сзади, наотмашь.
– Его удаляли?
– На две минуты! Такое было судейство. Величкин однажды психанул.
– Это как?
– После матча сижу в раздевалке голый по пояс. Подлетает Геннадий Иванович: "Иди сюда!" Я в панике – что натворил? Где прокололся? А он ведет в судейскую. "Смотрите! На нем живого места нет!" Показывает – моя рука от зарубин полосатая
