Разин: выйдет «Автомобилист» в плей-офф – надену розовый пиджак

Главный тренер «Автомобилиста» Андрей Разин посетил редакцию «Чемпионата» за два матча до окончания «регулярки». В свой первый сезон в КХЛ 42-летний тренер успел запомниться не только яркой игрой команды Екатеринбурга, но и обличительными заявлениями в адрес судей и главного арбитра лиги Владимира Плющева. После пресс-конференций, где Разин всячески изощрялся над фамилиями судей КХЛ, относительно его самого мог создаться не совсем позитивный образ. И тут сразу вспоминается «драка» с Алексеем Ждахиным… А ведь есть и те, кто помнит Разина-хоккеиста, которому такое поведение никогда не было свойственно. И полтора часа в редакции «Чемпионата» Андрей Разин был именно таким. Он чётко объяснил свои поступки и даже извинился за излишние послематчевые эмоции, потому что понимает, каким должен быть главный тренер.

Разин рассказал, как для него проходит первый сезон в роли главного тренера клуба КХЛ, почему возникает недопонимание и конфликтные ситуации с Плющевым, о давней «дружбе» с Евгением Гамалеем. Обсудили мы и знаменитые розовые майки, которыми тренер мотивирует своих хоккеистов. Между прочим, сам Разин в случае официального выхода «Автомобилиста» в плей-офф готов надеть розовый пиджак. «Если, конечно, ребята подарят», — уточняет он.

«Если бы Коварж хотел – он бы играл. Жаль, что у него другие планы»

— Вы как-то поддерживаете отношения с Ижевском, где работали до прихода в КХЛ?
— Мы очень тесно общаемся с Ильназом Загитовым (главный тренер «Ижстали». — Прим. «Чемпионата»). Он советуется, я иногда даже сам могу ему позвонить, спросить, что и как там происходит. Очень интересно оставить после себя клуб, который до этого не добивался больших успехов, а тут добился. Хочется, чтобы клуб и дальше прогрессировал. По крайней мере, с их бюджетом всё получилось не хуже. Учитывая большие финансовые проблемы и то, что в этом сезоне они идут в восьмёрке, это хорошее достижение для «Ижстали».

— С вами в «Автомобилист» перешли многие ребята: Тимашов, Турбин, Алексеев, Устинский. Как можете оценить их игру на уровне КХЛ?
— Вначале им было тяжело. У каждого отдельная история. Тимашов — самоуверенный, ему было полегче. Турбин с Алексеевым по хоккейным меркам застенчивые люди. Трудяги, молодцы, но сперва им было тяжело. Они боролись, справились, и сейчас они если не лидеры, то твёрдый основной состав нашей команды. А Устинский в том году притёрся. Я предполагал, что к концу этого сезона Игорь станет вратарём номер один. Я не нахваливаю себя, не говорю, что я такой провидец. Просто по отношению к делу — я заметил это и в «Ижстали», а затем и здесь — Устинский очень серьёзно относящийся к своей профессии человек. Человек цепляется за своё будущее кончиками пальцев и всеми частями тела.

— То есть вы его вытащили из Высшей лиги?
— Этот человек сам себя вытащил. Мне его рекомендовал тренер «Стальных Лисов» Юрий Исаев. Рассказал, что Игорь был с лишним весом, немножко начались проблемы. Но человек вовремя понял, что ему надо делать и как относиться к делу. Когда он пришёл в «Ижсталь», было видно, что Устинский суперпрофессионал. Он приходит на работу в восемь утра, раньше меня. Чтобы хоккеист пришёл раньше тренера на работу — это нонсенс! У него растяжки, он берёт тренера по физподготовке. После тренировки он тоже остаётся и ещё работает, делает растяжку. Человек не просто так взял и раскрылся. Он к этому очень долго шёл. Дай бог, чтобы он это всё не растерял.

— Вы его ещё на предсезонных турнирах начали задействовать в основном составе.
— На предсезонке мы так и хотели, чтобы они играли пополам. А дальше… Прошлые два года Коварж играл без замен, но организм человека не выдержит такого. Я помню, как у нас в «Металлурге» Валера Иванников играл, вратарь сборной. Он весь сезон играл на очень хорошем уровне, начался плей-офф – он эмоционально и психологически подсел. И его «скушал» Боря Тортунов. В итоге Борю оставили, а Валерку ушли. Один-то сезон сложно пройти на одном дыхании, а человек прошёл два сезона. То, что случилось в этом сезоне, – нормальное явление.

— Когда Коварж восстановится?
— Очень сложный вопрос. Мы хотели бы его видеть в команде, чтобы он играл. Но на данном этапе вопрос заключается в том, хочет ли он. Ситуация очень тонкая. Если бы Якуб хотел – он бы играл. Жалко, что у него немножко другие планы.

— В связи с чем у него другие планы?
— Вы его вызовите, и пусть он вам расскажет.

— А вам он не рассказывал?
— Он хоккеист, вратарь. Я – тренер. У нас чисто профессиональные отношения. Хочешь – играй, не хочешь – до свидания.

— Поговаривали, что генеральный менеджер «Салавата Юлаева» Леонид Вайсфельд всерьёз хотел забрать его в Уфу.
— Про Леонида Владленовича я ничего не могу сказать плохого. Это человек, который, я знаю точно, рекомендовал меня в «Автомобилист». Поэтому я ему очень благодарен. И если бы он даже весь «Автомобилист» забрал к себе, я бы всё равно ему был благодарен (смеётся).

Он пришёл на работу в другой клуб, его задача этот клуб поднять, довести до определённых вершин. Это нормальное явление, что он брал из «Автомобилиста» людей, ещё откуда-то. И то, что они Якуба хотели взять, – это тоже нормальное явление.

Повторюсь, это просто само отношение Якуба к делу. У меня к нему претензий нет. У каждого хоккеиста должно быть профессиональное отношение к делу. У меня с ними общение происходит только во дворце спорта. Дальше уже их проблемы. Или ты тренируешься и развиваешься, выполняя требования тренерского штаба, или до свидания.

«Кубок Шпенглера для нашей команды – глоток воздуха»

— А неформального общения с игроками у вас не бывает? Можете собраться где-нибудь в ресторане?
— Обычно на предсезонке есть такая процедура сплачивания. Это во всех командах. Мы эту акцию провели, и она у нас не прошла бесследно (смеётся). Но мы сплотились и пошли в чемпионат.

— Так хорошо стартовали после этого!
— Не думаю, что из-за этого мы так хорошо стартовали (смеётся). Мы готовились. В ресторане? Такого не должно быть, чтобы тренер и хоккеист сидели в ресторане и общались. Это ненормально. Должны быть рабочие отношения. Если хоккеист почувствует панибратство, то развалится коллектив. Коллектив узнает об этом, что хоккеисты сидят в ресторане с тренером.

— Бывает, что вся команда вместе ужинает, не обязательно же поодиночке…
— Мы всей командой на Кубке Шпенглера завтракали, обедали и ужинали. Все приезжали с жёнами туда. Но кушать и сидеть в ресторане – это разные вещи. Было сплачивание. Думаю, что после сезона будет церемония закрытия. А сезон есть сезон.

— Кубок Шпенглера пошёл команде на пользу или нет? Есть разные мнения на этот счёт.
— Сам турнир идёт на пользу. Не знаю, почему многие специалисты говорят, что он вредит. Может, если перед командой стоит задача выиграть Кубок Гагарина, — тогда да. Это лишние телодвижения, может не хватить силёнок. Для нашей команды этот турнир — глоток воздуха. Для многих это впервые. Я два раза как хоккеист участвовал, сейчас как тренер. Можно отвлечься от чемпионата, от этой нервотрёпки, сама обстановка турнира праздничная. Можно утром пойти погулять, вечером сыграть матч. Это даже хоккеисту, не говоря про тренера. Хорошая атмосфера, которая немножко нас отвлекла от чемпионата.

Но то, что нам в связи с участием в Кубке Шпенглера сделали такой график в чемпионате… Для нас это вообще катастрофа. Я думаю, что мы единственная команда, у которой всего один раз был трёхдневный перерыв между играми. У многих было четыре, пять дней. Я не говорю о перерывах на Евротур. В остальной цикл игр всего один раз было три дня перерыв. У нас был график из 11 игр, когда мы сыграли 7 через день. Два дня и ещё четыре – выезд на Дальний Восток. Я-то устал очень сильно, не говоря про хоккеистов. Очень тяжёлый график. Мы вот эти четыре игры – седьмую игру и потом четыре на выезде – просто провалили. Хорошо, что обыграли Новокузнецк в последнем матче.

— Вы говорили, что удалось подтянуть оборону за счёт работы на Кубке Шпенглера.
— Нам очень помогла игра с Канадой. Худа без добра не бывает. Мы пропустили от канадцев на последней секунде первого периода. Это был очень показательный момент. Чтобы показать хоккеистам, как надо играть на последних минутах, как строить оборону, как доигрывать эпизод до конца. Ярче примеров не придумаешь. Одно дело показывать на видео, другое дело рассказывать на планшете и третье – у вас перед глазами, смотрите, что происходит.

— Там же Канада была европейская, ненастоящая.
— Всё равно для многих наших хоккеистов Канада и есть Канада. У них, кстати, была очень хорошая команда, подвижная. Мне понравилась. Они и выиграли турнир. Канадцы и матчи хорошие проводили, сами играли и другим давали.

«Я не спал два дня, но моё отстранение помогло команде»

— Как у вас обстоят дела с контрактом с «Автомобилистом»?
— У меня контракт подписан на два года. Если не уволят, то ещё следующий год буду работать в Екатеринбурге.

— Сейчас модно не увольнять, а отстранять, потом возвращать.
— Кстати, это отстранение очень сильно повлияло на мой авторитет в команде. Те хоккеисты, которые сомневались в моём авторитете, после моего возвращения несколько разочаровались. Им пришлось меня слушать более внимательно и относиться к делу более качественно.

— А вы как отнеслись к этому отстранению?
— Я две ночи вообще не спал. Тебя вроде бы и не увольняют, но… Ситуации хуже нет. Нервов за эти два дня я потратил больше, чем на самой важной игре.

— Как вам сообщили об отстранении? Подошёл ли кто-то из руководства или вам позвонили?
— Был звонок после игры с «Авангардом»: «Андрей Владимирович, не переживайте, вы не уволены, просто два дня отдохните, переосмыслите всё». Уникальный, конечно, случай. Я считаю, что это тот шаг, который помог и мне, и команде. Как бы странно и парадоксально это ни звучало. Но мой авторитет сильно поднялся. И очень многое я увидел с другой стороны: отношение людей внутри клуба, многие раскрылись немного не в ту сторону.

— Нет ли у вас мыслей о том, что тех очков, что «Автомобилист» потерял в игре с «Северсталью», когда командой руководил Дмитрий Попов, может в итоге не хватить на финише?
— Не надо говорить, что было бы если бы. Может быть, и с нами проиграли бы. Это действительно был толчок команде.

— Грамотный ход руководства.
— Мне было очень тяжело, но ход получился конём.

— Получается, это отстранение позволило вам посмотреть на команду со стороны?
— Мы приходили на работу, игру посмотрели с трибун. Может быть, и свои силы пересмотрели, своё отношение.

«У меня было настороженное отношение к Гроссу, но мы сработались»

— Какие у вас отношения с Алексеем Бобровым, Олегом Гроссом? Как проходит ваше общение?
— Какие у нас могут быть отношения? Бобров – президент, я – тренер. Естественно, у нас бывают встречи. Олег Иоганесович всегда с командой, ни одной поездки он не пропустил. Приходя в клуб, я действительно боялся его отношения. Это человек, который уже 20 лет работает в этой профессии, а я тренер-новичок, и были опасения.

Настороженное отношение было к Гроссу, недоверительное. Но именно в той ситуации, когда нас отстранили, мне очень понравилось, как вёл себя Олег Иоганесович. После такого отношения я могу сказать, что мы с Гроссом сработались. Хотя и до этого претензий никаких не было. Ни один хоккеист без моего согласия не был подписан. Более того, если я говорил, что нам нужен хоккеист, мы его подписывали. Единственное, что я не лез и не лезу во все финансовые вопросы, суммы контрактов. Если до меня дойдёт что-то через третьих лиц – это нормально, но все финансовые вопросы решает он. У меня к Гроссу никаких претензий нет. Скажу больше, я очень рад, что мы с ним сработались.

— А как Гросс относится к вашим заявлениям на пресс-конференциях? Со стороны кажется, что ему это не очень нравится.
— Он как умный человек ведёт себя нейтрально. Он 20 лет не проработал бы в этой сфере, если бы вёл себя по-другому. Это я не должен так себя вести. И по отношению к Плющеву, и по отношению к судьям. Это всё эмоции. Главный тренер не должен себя так вести. Просто знаете, когда даже самого маленького зверька загоняют в угол и готовы его сожрать, он начинает кидаться. Когда ситуация из ряда вон, нервы сдают.

— Уже между вами и Андреем Назаровым проводят параллели. Где-то, может быть, вы его и обошли.
— Я не хочу в этом никого обходить. Тренеру надо показывать результат, а пиар… Мне такой пиар не нужен.

— Например, в отличие от сдержанных Анатолия Емелина и Евгения Корноухова, которые говорят по паре стандартных предложений на пресс-конференциях, вы говорите гораздо интереснее и для привлечения внимания болельщиков, и журналистам даёте темы для обсуждений.
— Но зато после моей последней пресс-конференции, где я отличился, все журналисты как один меня потопили. Но это правильно. Будь я журналистом, я точно так же бы написал (улыбается).

«Гамалей переходит грань, ему всё сходит с рук»

— Знаменитая пресс-конференция в Магнитогорске тоже прошла на эмоциях?
— Вы помните, с чего началась моя тренерская карьера в КХЛ? Помните? Вот никто не помнит. Между прочим, это уникальный случай, который, я думаю, не удастся повторить никому. Я свой первый матч в КХЛ в Челябинске против «Трактора» провёл в качестве дисквалифицированного тренера. Угадайте с трёх букв, кто меня дисквалифицировал? Какой арбитр меня удалил в решающей игре розыгрыша Братины за то, что я наступил на лёд и посмотрел балкон в перерыве матча?! В городе Нефтекамске прозвучала сирена на перерыв, я наступил на лёд, посмотрел на балкон и… до свидания!

— Гамалей?
— Ну а кто же?!

— А что, разве запрещается наступать на лёд?
— Вот и я не знаю. Как в правилах написано? Идёт седьмая игра серии ЦСКА – СКА, и Вячеслав Быков идёт в раздевалку через лёд. Очень многие тренеры ходят, вот и я ходил, потому что обходить неудобно. А вот вы представьте на секунду, что за это Алексей Анисимов удаляет Быкова в перерыве решающего матча. Точно такая же ситуация! Один в один! Это произошло в перерыве.

А он меня взял и удалил до конца матча. Никто не разбирался. Мне Герман Скоропупов после игры сказал, что никакой дисквалификации не будет, уверил меня в этом. Но кому это надо? Кому нужен Разин? Никому не нужен. Дисквалификация и дисквалификация. А вы представьте, если бы это сразу было известно? Может быть, меня «Автомобилист» вообще бы не подписал, если бы руководство знало, что я пропущу первую игру регулярного чемпионата? Поэтому этот человек немножко перепутал.

— Получается, у вас уже какая-то личная ситуация?
— Я предполагаю, что у нас уже личная неприязнь. Конечно, у нас был не финал Кубка Гагарина, и я не сравниваю себя с Быковым и Квартальновым, не сравниваю уровень команд. Но для ижевских болельщиков это было большое событие. Я не говорю, как Гамалей судил. Вы можете сами всё посмотреть. Когда человек прыгает двумя ногами на нашего вратаря, коньками вперёд, – ему ничего за это не дают! Оставим все эти подробности. Но когда он удаляет меня за то, что я наступаю на лёд, – это ни в какие ворота не лезет.

— Вообще, болельщику, особенно смотрящему хоккей по телевизору, многие вещи не видны. Например, раньше у меня не вызывало вопросов такое правило: когда судья поворачивается сначала к скамейке гостевой команды, делает жест, который означает, что мы ещё можем меняться, а когда он поднимает руку — мы меняться уже не можем. Когда мы играли в Братиславе, у меня не было и пяти секунд, чтобы произвести замену, – он сразу поворачивался, и, насколько я помню, он нас удалил даже за неправильную смену.

Есть же какая-то грань. Апогеем несправедливости стал этот гол в Магнитогорске, с которым никто не спорил – ни «Магнитка», ни болельщики. Я не ставлю под сомнение ни победу «Тороса», ни победу «Металлурга», любой результат справедлив. Но человек просто перешёл грань. Он стоял рядом, всё видел, был чистый гол – это заф