Он постоянно такой, присмотритесь во время матча: то полное спокойствие, то взрыв.
– Да я все видел, – остановил мой рассказ о ЦСКА Петерис. – Мы вообще с армейцами в одинаковый хоккей играем. Разобрали все, что есть у соперника. А вон турист идет.
К барной стойке направлялся нападающий Вячеслав Кулемин.
– Почему турист? - не сориентировался я.
– Не сыграет с ЦСКА, просто так с нами приехал. Его же дисквалифицировали после игры со «Львом». Турист, как дела?
Кулемин улыбнулся.
– Сейчас пива выпьет, – подмигнул Скудра. – Имеет право. Шутка. А знаете, как я Дениса Паршина называю? Футболист.
– Отчего так?
– Да он одевается, как футболист.
Короче, Скудра совсем не напоминал человека, который в предсезонных матчах получил два удаления за недисциплинированное поведение и сломал две планшетки на глазах удивленной публики.
– Со стороны вы кажетесь очень агрессивным. Я про поведение во время игры.
– Да какая это агрессия? Эмоционален – да. Но это стиль такой. И все-таки я против слова «агрессивный». Просто нынешний метод работы мне кажется наиболее правильный. Но я же не постоянно такой.
– Иногда вы резко успокаиваетесь, но это предвещает бурю.
– Я же прекрасно понимаю, что люди у меня в команде разные, на иных ты хоть оборись, а толку не будет. Но все-таки я иногда стараюсь перед каждой сменой дать своей команде эмоции, особенно когда нужно переломить ход встречи. Но если на льду все нормально, то я на ребят не давлю.
– Я очень внимательно следил за вами этим летом, много разговаривал с игроками. Знаете, больше всего страшно, что однажды ребята вам ответят.
– Как ответят?
– Да по-простому – полезут в драку.
– Вряд ли. А почему они должны это делать? Не стоит все так драматизировать. И вы совершенно зря думаете, что я применяю ко всем один метод, нет. Но требования по дисциплине ко всем одинаковое. И нарушений я не потерплю.
– Драк в команде не было, но форму вы уже в раздевалке пинали. Да так, что она разлеталась по всему помещению.
– Было дело, но чему вы удивляетесь? Разве мало историй о том, как по раздевалкам разных команд летали клюшки, мусорные баки? Так что мой удар по форме – это пустяк.
– Но на предсезонке!
– А это очень важный момент. Иногда такие матчи гораздо важнее, чем в сезоне. Именно в это время закладывается фундамент, от хоккеистов требуется проявить характер в тяжелый период. Все должны схватывать материал.
– Один плюс от вашего метода есть. Сейчас никто в «Торпедо» не катается по площадке с равнодушным лицом. То есть все понимают, что рано или поздно им возвращаться на скамейку, а вы все видите.
– Именно этого я и добивался. У меня должна быть рабочая команда, с хорошими эмоциями. Это должен быть живой коллектив. Мне не нужны безразличные. Я об этом всем объявил на первом же собрании. Все эти требования касаются не только игроков, но и технический персонал.
– А еще вы себя не сдерживаете в словах по отношению к тем, кто вам не понравился.
– Мне кажется, что слухи преувеличены. Но, возможно, иногда это звучит жестко. Просто я так чувствую, я так вижу ситуацию, но никогда не говорю за спиной хоккеиста, всегда готов предъявить ему претензии в глаза. В основном, я говорю это при команде. Ведь мы – единое целое.
– Но я как-то слышал. Жутко.
– Знаете, я не за ошибки ругаю, а за нарушения дисциплины. Это самое важное. Но и виноватые всё прекрасно понимают. Не может из-за одного-двух человек страдать вся команда.
– Вы рассказали о «пассажирах» в вашей команде после второй или третьей игры в чемпионате. Слушайте, у вас всё лето было, чтобы разобраться.
– Вы так говорите про лето, что я удивляюсь. Разве мало во время сезона расторжений контрактов, обменов? Это не просто так происходит. Со всеми игроками угадать невозможно – их много. Конечно, «пассажиры» – это очень обидное слово, но ведь они должны понимать, что из-за них страдает результат. Вот мы провели шесть хороших матчей, не уступили никому, но у нас всего лишь две победы (до игры с ЦСКА и рижским «Динамо»). И это как раз из-за того, что есть люди, которые не до конца понимают требования.
– Это не только две победы, но и восемь очков. Наверняка вы были знакомы с прогнозами, в которых первые очки вам сулили в конце сентября. А вы, например, магнитогорцев разгромили.
– У нас много специалистов. и мы уважаем их мнения. Но гораздо существеннее то, как мы работаем. Знаете, есть вещи, которыми я доволен.
– О, наконец-то!
– Да, у нас очень хороший характер. И ребята – бойцы. В обороне вообще собраны настоящие мужики, на которых можно опереться в трудный момент. Скоро они поведут за собой, и за ними можно идти. Я в игроке ценю характер больше, чем мастерство.
– Дениса Паршина вы, наверное, поощрили за то, что он оказал физическое воздействие на арбитра?
– Да что вы! Наказали. Денис подвел команду и на два матча оставил ее без игрока первого звена.
– Речь о другом. Если бы этот арбитр оказался в тот момент возле торпедовской скамейки, то 25 минут штрафа получили бы вы.
– Вряд ли. Если вы внимательно следите за моим поведением на льду, то увидите, что я никогда не выражаю сомнений по поводу решений арбитров.
– О, да. На турнире в Донецке, когда вас удалили за недисциплинированное поведение, я это тоже заметил.
– Меня больше всего раздражает нестабильность со стороны арбитров, когда одно и то же нарушение наказывается по-разному. Больше никаких вопросов нет. Я даже признаю право на ошибку со стороны судьи, так как прекрасно понимаю, что ошибаются все. Если говорить про донецкую ситуацию, то там судьи пропустили два удара в лицо нашим игрокам. И потом признались в этом.
– Если честно, то я был уверен, что в этом году вы наберете гораздо больше штрафных минут, чем Евгений Артюхин, Джошуа Грэттон и Вадим Хомицкий.
– Зря. Не нужно брать за основу предсезонные турниры. Я тоже сделал выводы и не буду подводить команду. Надо сдерживать эмоции, точнее направлять их в правильное русло.
– Больше всего судей в Донецке поразила не ваша эмоциональность, а слова, которые были сказаны.
– Просто я не хочу, чтобы моим ребятам разбивали лица.
– На что вам теперь не хватает времени после того, как вы стали главным тренером?
– На всё. Думать я стал гораздо больше, раньше этого не было. Я имею в виду, что ты постоянно размышляешь о хоккее, даже ночью, даже во сне. На другое вообще не остается времени. Наверное, все это и потому, что это мой первый год, я только начинаю еще много сил и эмоций. Друзья мне говорят: «Петя, ты ведь так сгоришь на работе». Но я привык к такому темпу. Меня учили так играть, учили так жить. И, думаю, эта эмоциональность мне помогает.
– Вы телевизор вообще включаете, если там не хоккей?
– Да, легкие комедийные сериалы. На какое-то время от всего можно отвлечься, переключиться. КВН могу посмотреть, чтобы разгрузить голову. Иногда, правда, не получается. Сидишь, смотришь комедию и думаешь: «Шутка, конечно смешная, но почему же мы вчера одно очко набрали, а не три?».
– Некоторые ваши коллеги спасаются от такого стресса коньяком перед сном.
– Бокал вина могу выпить вечером. Но, знаете, все эти посиделки с вином приводят к тому, что еще больше начинаешь говорить в компании о хоккее. Нет, я по-другому стресс снимаю.
– Как?
– После игры стараюсь уйти с арены один, хоть немного можно отвлечься. Иначе все разговоры сведутся к одному.
– По Нижнему Новгороду погуляли?
– Очень уютный город. Не надо сравнивать его, например, с Ригой. Но я люблю пешеходные улицы, а они в Нижнем есть. Мне нравятся старинные домики, а ведь это город купеческий. Есть разнообразие в городе.
– Вас узнавали, когда вы шли по местному Арбату?
– Я вот что заметил: когда я играл, то меня узнавали гораздо больше.
– В Донецке вы заговорили с Оскаром Бартулисом из «Донбасса» на латышском. А супруга Константина Кольцова из Латвии и за долгое время прожила в России стала забывать язык.
– Вряд ли меня это коснется. Я родной язык забыть не смогу и если разговариваю с друзьями и родными в Латвии, то всегда на нем. Да, сейчас я больше использую русский и английский, но у меня как-то легко все происходит. Нет такого, что я в голове произношу одну фразу, а потом перевожу ее. Да и потом русский язык гораздо богаче.
