Казионов: В сборной никто не сюсюкается. Хреново играешь – в следующий раз не возьмут

11.12.2013
10:38
AllHockey.ru
С двукратным обладателем Кубка Гагарина Дмитрием Казионовым мы общались ровно 80 минут. Успели узнать, как он играл у Билялетдинова в 15 лет, общался по почте с канадской семьей, не боялся Петра Воробьева, жарил мясо с Василием Кошечкиным и разгромно проигрывал в теннис своей племяннице.

Обычный день 10-летнего Димы Казионова выглядел так: подъем в начале шестого утра, тренировка с командой младшего брата в 7, школа, вечерняя тренировка со своим годом. И так шесть дней в неделю. Что самое удивительное, школа в этом ряду не была чем-то лишним, что хотелось поскорее вычеркнуть.
 

– Мне учеба всегда легко давалась, – вспоминает Дмитрий. – Даже не припомню такого, чтобы у меня с ней какие-то проблемы появлялись. "Троек" никогда не было, а если приходилось уезжать куда-то, потом без проблем нагонял остальных.

– Сил хватало?
– В детстве столько энергии было, что никаких нагрузок не чувствовал. Хотя однажды уснул в троллейбусе по пути домой. Проснулся – и не понял, где нахожусь. Абсолютно незнакомая улица. Оказалось, я проехал свою конечную станцию и уехал чуть ли не на другой конец маршрута.

– Как именно приходилось отпрашиваться в школе? 
– Обычно клуб писал письмо на имя директора школы. Отпускали без проблем.

– А с экипировкой проблемы были? Все-таки 94-й год. 
– Мы в то время не привередничали – что раздобыли, тому и радовались. Коньки у меня сначала были пластмассовые – Salvo, и только потом уже появились мои первые Bauer. Форму кое-какую нашли, тут папа постарался. Он ведь раньше тренером был. Один из его воспитанников Альберт Лещев иногда давал свои клюшки. В тот момент чувствовал себя самым счастливым человеком на Земле. Мне их надолго хватало. Обрезал – и вперед.
 
– Как так вышло, что старший сын хоккейного тренера начал заниматься хоккеем только в 10 лет? 
– На самом деле, он меня на коньки поставил гораздо раньше, года в четыре. Я даже успел потренироваться какое-то время с командой 82 года рождения, но продлилось это не долго. Хоккей вскоре забросил. Я родился в Ижевске, но потом отца позвали в Пермь тренировать "Молот". Семья переехала, мне тогда было три года – и все детство прошло именно в Перми.

– И как получилось вернуться в хоккей?
– В 94-м переехали в Москву, я на тот момент играл в большой теннис, а вот брат начал заниматься хоккеем. Пришел как-то к нему на тренировку, просто посмотреть. Посмотрел – понравилось. Говорю отцу: "Пап, я тоже хочу!". Он меня в школу ЦСКА и устроил.

– Самая крутая хоккейная поездка твоего детства? 
– В 98-м или 99-м нас пригласили на крупный турнир в Канаду. Сперва был очень тяжелый перелет: 15 часов с пересадкой во Франкфурте. Жили в Квебеке, нас на время турнира подселяли к канадским семьям. Может, кому-то повезло меньше, но та семья, в которой жил я, была отличной – очень гостеприимная и приветливая. Настолько близко с ними сошелся, что после турнира какое-то время переписывались по почте. По самой обычной почте, письмами. Заодно и английский подучил.

– Местные дворцы сильно удивили?
– Не то слово. Вышли на игру – а на трибунах огромное количество народу. Тысяч десять точно, а скорее всего и больше. У нас в те годы столько на суперлигу не ходило. Волновались, конечно, очень непривычно было.

– Первый матч проиграли? 
– Нет, как раз выиграли. Проиграли в итоге только будущим чемпионам, команде французского колледжа из Квебека.

Воробьёва не боялся, но волновался

Уже в 16 лет Дмитрий Казионов играл в ВХЛ. Для этого снова пришлось сменить место жительства: клуб ТХК базировался в Твери.

– Получилось так – я уже достиг возраста, когда пора было переходить из юношеской команды во вторую, то есть в ближайший резерв команды мастеров. Первый год не задался с самой первой игры, в какой-то момент даже хотели уходить из "Динамо". А ТХК тогда входил в систему клуба, был фармом "Динамо" – в итоге я попал туда. В 16 лет переехал жить в Тверь один, хотя родители время от времени навещали – недалеко же.

– А как же школа? 
– Я еще перед восьмым классом перевелся в вечернюю школу. Начались дневные тренировки, и совмещать учебу с хоккеем уже не получалось. Учителя сопротивлялись, я же на медаль шел. Но в семье никаких споров по этому поводу не было: раз уж выбрал профессиональный спорт, чем-то придется жертвовать.

– Условия в ТХК были хорошими? 
– Жаловаться точно не на что. Жили в гостинице, ее оплачивал клуб. Там было много ребят, которых "Динамо" отправило в ВХЛ набираться опыта.

– Например?
– Саша Еременко, Алексей Михнов, Саша Полушин.

– Готовить не научился от такой жизни?
– Нет, нас там очень неплохо кормили.

– Вчера играл с 15-летними, сегодня тренируешься со взрослыми мужиками. Легко дался такой переход?
– Нелегко, конечно, но ничего невозможного там не было. В первое время было трудно привыкнуть к новым скоростям и борьбе, постепенно втянулся. Не так тяжело было еще и потому, что попал в довольно молодую команду. Рядом тренировалось ребята чуть старше меня.

– Самая тяжелая тренировка в карьере? 
– Первое занятие с "Ладой". Я ведь в ТХК отыграл всего один сезон, потом прошел предсезонку вместе с ЦСКА, но в состав не попал. Решили поискать другие варианты, отец устроил просмотр в "Ладе". Команда тогда как раз была в Москве, занималась там перед вылетом на сбор в Чехию. Взяли меня на тренировку, после нее сказали – приезжай к нашему возвращению. Была стандартная тренировка – много играли "1 на 1" и "3 на 3", потом таскали баллоны. Для меня это было убийственно. Я ведь все это время ждал команду и тренировался самостоятельно, а это совсем другое. За одну тренировку понял, куда попал. Там нельзя было не понять, это была команда мастеров с большими амбициями. Со второй недели уже привык к скоростям и уровню борьбы. Старался, как мог.

– Воробьева не боялся? 
– Не боялся, но волновался первое время. Если сравнить, каким я пришел к нему и каким был уже через год работы – это два абсолютно разных игрока. Петр Ильич дал мне путевку в большой хоккей. Мне очень повезло, что я к нему попал.

– Есть куча мифов о его тренировках. Двухсторонка без смен состава в течение 40 минут, проигравших ждет награда – то ли 50, то ли 100 прыжков через барьеры. Это правда? 
– Аэробный хоккей действительно был, но он и сейчас есть. В основном на предсезонной подготовке, когда закладывается физика на весь сезон. Двухсторонние игры устраивались, и прыжки через барьеры для проигравших тоже были, но не всегда.

– После Воробьева уже ничего не страшно? 
– Ну да. Это было непросто, но, как говорится, тяжело в учении – легко в бою. А научился я многому, потому что он именно обучает и добивается от тебя хорошего исполнения. В этом они с Билялетдиновым очень похожи. И в организации игры много общего, ведь они вместе работали в "Динамо". С дисциплиной и атмосферой в их командах всегда полный порядок.
 
В сборной чувствовал себя, как дома

Две победы в Кубке Гагарина и вызов в национальную сборную России случились в жизни Дмитрия Казионова именно при Билялетдинове. Оказывается, их совместное сотрудничество началось вовсе не с "Ак Барса".

– Я играл за юношескую команду "Динамо", в то время некоторых игроков только начинали подключать ко второй команде, – рассказывает Казионов. – Тренером "Динамо" тогда был как раз Зинэтула Хайдарович. Сезон уже закончился, но оставался Кубок Москвы – не предсезонный, а постсезонный. Меня, Игоря Мирнова и Влада Евсеева вызвали в основной состав. Как снег на голову.

– Первый опыт в первой команде.
– И в какой команде! Как сейчас помню, играли с "Витязем" и победили по буллитам. Я гол забил, но его не засчитали. Вылез на ближнюю штангу, затолкал шайбу вместе с вратарем.

– Следующая встреча состоялась через шесть лет. 
– Я ушел из "Лады" в середине сезона, вторую половину года провел в "Динамо". Новый сезон начал уже в "Ак Барсе". Переход дался легко. Системы похожие, требования тоже. Я в таком хоккее себя комфортно чувствовал. Зинэтула Хайдарович на лавке довольно сдержан и редко повышает голос. Но когда это нужно, он знает, как объяснить команде, что к чему. И довольно жестко.

– Билялетдинов часто говорил с глазу на глаз с игроками? 
– Конечно. Постоянно общался с ребятами. Меня вызывал несколько раз после неудачных игр.

– Сколько обычно длились такие разговоры? 
– Минут десять.

– Помогало? 
– Еще как. Другого варианта нет. Если уж тренер недоволен, понимаешь – что-то делаешь не так и надо играть лучше.

– Неужели сборная его вообще никак не изменила? 
– Не особо. Он был абсолютно таким же. Но к сборной и отношение другое – здесь тебя никто не заставляет. Никто не будет говорить, что ты плохо играешь, никто не будет бегать за тобой и сюсюкаться. Хреново играешь – в следующий раз тебя не возьмут.

– И тренировки в сборной такие же? 
– Да, они похожи. Я вообще в сборной себя как дома чувствовал: те же тренировки, к каким уже привык в "Ак Барсе", те же тренеры, массажисты, доктора, куча знакомых ребят. Очень комфортно.

– В футбольной сборной вроде как есть деление на группировки по клубам и городам. А в хоккейной? 
– Нет. Многие уже давно друг друга знают, кто-то играл вместе в разных клубах, в общем, команда дружная. Единственное исключение – номер в отеле, они обычно двухместные. Это единственное деление на группировки (смеется).

– А ты с кем жил в номере? 
– В сборной – вместе с Женей Бирюковым. Хотя перед Кубком Первого канала в прошлом году жил с Лешей Емелиным. Мы с ним близко дружим. Именно Женя сообщил мне о первом вызове в сборную. Тот сезон у меня не задался, воспаление легких было, от которого долго отойти не мог. Результативность, соответственно, не лучшая. Мы проиграли Омску во втором раунде плей-офф, и сезон для нас закончился. Я уже вещи собирал, подошел Женя Бирюков: "Казик, мы с тобой в сборную едем". Я не поверил, конечно. Подошли к администратору, тот говорит – да, вызов в сборную пришел. Очень неожиданно.
 
Степанов сказал, что выиграем еще

За два года до первой победы в Кубке Гагарина "Ак Барс" проиграл магнитогорскому "Металлургу" в финале предпоследнего чемпионата Суперлиги.

– Обидно было до слез. Команда сильная была. Никак поверить не мог – я ведь до этого с "Ладой" в финале уже проигрывал. Саша Степанов, помню, сказал мне: "Казик, не переживай, выиграем еще". Потом, когда Кубок Гагарина взяли, вспоминали этот момент.
 
 
– В "Ак Барсе" почти вся команда живет на базе. Не утомляло? 
– Такую базу нужно просто увидеть. Там целый спортивный комплекс со льдом, тренажерным залом, кортами, разными игровыми площадками – в общем, все условия. Жили мы в большом восьмиэтажном доме. Бывало, собирались у кого-нибудь большой компанией – хоккеисты, жены, дети – и играли в мафию или активити. Весело было.

– Кстати, про корты. Насколько я знаю, твоя племянница профессионально занимается теннисом. 
– Да, причем играет очень круто. По своему возрасту – ей 14 лет – в рейтинге ITF входит в десятку лучших во всем мире. Года два-три назад играли против нее с братом. Я взял один гейм, Дениса она вообще под ноль сделала. У нас вся семья теннис любит. Этим летом хотел побывать на "Ролан Гаррос", но не сложилось. Болею за Новака Джоковича – у меня ракетка такая же.

– Самая яркая тренерская установка в карьере?
– Как раз перед тем матчем с Магнитогорском. Зинэтула Хайдарович в раздевалке говорил про семью, про родных и близких. Сейчас уже точно не вспомню его слова. Эта речь запала в душу.

– Игроки часто брали слово в раздевалке? 
– Конечно. Чаще – капитан и ассистенты, но вообще любой мог сказать нужные слова.

Кинэн халявить никому не даст

– Тяжело было уходить из такой команды? 
– Конечно. Трудно было поверить, что обменяли, но от меня там ничего не зависело. Спортивная жизнь. Я ни о чем не жалею, мне здесь очень нравится, из Магнитогорска, например, удалось в сборную попасть. В "Металлурге" отличные условия.

– В прошлом году в Магнитогорске играли Малкин и Гончар. Что-то подсмотрел у них? 
– Естественно. Учиться никогда не поздно, а у таких спортсменов, как Малкин – тем более. Он мастер с большой буквы.

– Каким показался Морис после Воробьева и Билялетдинова? 
– Одно могу сказать точно – тренировочный процесс у Мориса был тяжелым. А так – североамериканские тренеры по-другому хоккей воспринимают и общение строят по-другому. Тут есть свои положительные и отрицательные моменты.

– Например?
– У них все проще в общении, можно спокойно поговорить с тренером – чем доволен, чем недоволен.

– Ты подходил? 
– Да. Уточнял кое-какие моменты по игре.

– А что Кинэн?
– Кинэн – очень опытный специалист, причем он работал в свое время со многими действительно великими игроками. В том числе и с русскими. Он требовательный, довольно жесткий, эмоциональный. Будешь играть плохо – быстро заметит и исправит. Халявить никому не даст. Но если делаешь все от и до, обязательно похвалит.

– Ничто так не бодрит, как Майк Кинэн в раздевалке?
– Ну да, если спим на льду и проигрываем в движении, он в перерыве обязательно разбудит.

– Пока у тебя совсем мало набранных очков. Тренер часто об этом вспоминает?
Похожие новости