Спортивный директор «Югры» – о том, почему не поехал в Северную Америку, о жизни в Чехии и Финляндии, а также об идее стать главным тренером.
– У вас был отличный шанс уехать в Америку – в то время же все отправлялись за океан.
– Я был задрафтован «Калгари Флеймс», и меня звали туда. Но контракт был не самый выгодный, двусторонний, и я сомневался, стоит ли рисковать. В принципе, я уже был настроен отправиться в НХЛ, но Игорь Дмитриев уговорил подождать. Был олимпийский год, он считал, что у меня есть возможность попасть в сборную, и лучше было бы провести время в России.
– В сборную вы не попали и уехали в Чехию.
– Так я вообще сидел без дела в России: контракт с «Крыльями Советов» закончился, а нового мне не предлагали.
– Почему?
– Из-за характера. Никогда не молчал, говорил правду, спорил, меня даже с тренировок выгоняли. Думаю, что во всех клубах про это знали и не хотели рисковать.
– Так вы и сидели без дела?
– Да, смотрел хоккей с трибуны, у меня уже и деньги заканчивались. И начал мне настойчиво звонить Владимир Костка – известный чешский хоккеист, сейчас он работает адвокатом. Звал меня в Чехию. Но я сомневался.
– А что сомневаться?
– В то время самыми престижными чемпионатами в Европе были немецкий и швейцарский. Все знали, что там платят хорошие деньги, да и уровень приличный. А Чехия была неизведанным краем. Но выхода не было.
– Ваш непростой характер сказался после возвращения в Россию, когда вы крепко поссорились с Владимиром Юрзиновым-младшим в «Химике», и он вас выгнал.
– Вообще-то никакой ссоры не было. Интересно, что за несколько лет до этого в Финляндии его едва не уволили с поста главного тренера «Эссята». Тогда хоккеисты пришли к руководителю клуба и сказали, что не понимают, чего от них хочет тренер. В конце концов, генеральный менеджер пригласил меня на разговор, и я сказал, что Юрзинова нужно оставить на посту, а то придет новый тренер, еще какое-то время понадобится на адаптацию. Юрзинова оставили.
– Так что было в Воскресенске?
– Прилетели с выезда и меня отчислили. Я, в принципе, понимал, что к этому идет. Попросил, чтобы мне заплатили лишь зарплату и премиальные, ни на какую компенсацию не претендовал. Спокойно уехал в «Спартак», готовился подписать контракт с «красно-белыми», ждал трансферного окна.
– И не дождались?
– Буквально через несколько дней мне позвонил мэр Воскресенска Юрий Слепцов, который хотел узнать, куда это я пропал. Была очень жесткая беседа, и он сказал, чтобы я возвращался. А еще через сутки позвонил новый главный тренер «Химика» Владимир Мариничев и позвал на тренировку. Оставалось только извиниться перед спартаковцами.
– И как вам Чехия, в которую вы приехали?
– Я начал сразу с игры против «Славии», совершенно не подозревая, что это принципиальное противостояние. Сумасшедшая игра была! Потихоньку втянулся, хотя зрители меня поначалу не принимали. С трибуны постоянно кричали: «Русская свинья», что-то скандировали, называли коммунистом. Отношение было настороженным и со стороны журналистов и специалистов. Один авторитетный человек совсем со мной не разговаривал, хотя я с ним здоровался. Он считал, что русский не имеет права играть в «Спарте», что для этого нужно чего-то в жизни добиться. Потом и он признал, что я по праву попал в команду.
– К жизни в чужой стране привыкли быстро?
– Не сразу, не сразу. Помню, приехал на стадион, а мне говорят: «Ну все, завтра тренировка во столько, а сейчас свободен». Я в панике. Как свободен? Куда идти? Что делать?
– Гулять идти.
– Это сейчас понятно, что гулять идти. А тогда я приехал из России, где мы постоянно жили на базе, где нас контролировали. Мы в «Крыльях» жили в четырехместном номере, довольно аскетично. А тут иди куда хочешь, делай что хочешь, главное – на тренировку приходи вовремя.
– И пиво повсюду.
– А вот к этому я спокойно относился. Я – паренек из Темиртау, воспитан на примере отца, который сам попробовал пиво только в 20 лет. Так что вообще никогда не стремился напиться, не был склонен к загулам. В клуб-то первый раз попал, когда женился. Решил с супругой сходить, посмотреть. А в Чехии к пиву вообще другое отношение. У нас в раздевалке всегда был спонсорский напиток, после игры могли выпить баночку-другую, никто в запой не уходил.
– Какой там хоккей?
– Медленнее, чем у нас, но проходных матчей нет. Борьба в каждой встрече.
– Вы же там неплохо играли.
– Два раза играл в Матче Звезд, попадал во вторую пятерку – наверное, потому, что в первая всегда полностью состояла из чехов. На одном из таких матчей я пробежал самый быстрый круг и выиграл конкурс. Результата не помню, кажется, из 15 секунд выбежал.
– И все-таки в Америку не поехали.
– А звали, звали... Но я что-то опять не решился. Да меня и в Чехии все устраивало. У нас очень приличные хоккеисты выступали, которые потом и за океаном блистали. А в локаут к нам Франтишек Мусил приехал. Он в «Калгари» с Германом Титовым выступал и здорово выучил русский язык. Настолько, что всегда к месту говорил: «Собака».
– Что вам помогло стать своим в Чехии, помимо игры?
– Язык выучил. Это очень помогает.
– Вы вообще восприимчивы к языкам, владеете финским.
– Да, как оказалось, языки мне даются. Но в Финляндии было очень тяжело. Четыре года я молчал, а потом прорвало. Отмечу, что я никогда не стеснялся говорить. Спокойно относился к тому, что мою ошибку поправят или попросят повторить.
– Почему вы не остались в Финляндии?
– Да я бы еще поиграл, но попал в клуб к Кари Хейккиля. Перед плей-офф 2003 года он вызвал меня в кабинет и вдруг стал говорить, что я устал, что уже не тот, что мне следует сесть на поезд в Москву и подумать, как жить дальше. Я пожал плечами и сказал, что, может быть, так и поступлю. Начал уже собирать вещи и готовиться к отъезду. Но тут позвонил генеральный менеджер. Сказал, чтобы завтра я шел на тренировку и готовился к матчам плей-офф. Мы очень здорово отыграли вторую часть турнира, вышли в финал, там бились. Я набрал 9 очков, а наше звено было сильнейшим в команде. Отгремели торжественные мероприятия, и Хейккиля снова вызывает меня. Предлагает остаться на следующий сезон. Но я уж наотрез отказался, хватит.
– Вы – один из тех, кто не дает спуску легионерам в России, постоянно с них требует.
– Я понял, каково быть легионером в Европе, когда от тебя ждут идеального хоккея каждый матч. И если ты сыграл неудачно, то сразу получаешь порцию критики. В принципе, это нормально, так что и я стараюсь, чтобы иностранцы, приезжающие в Россию, выкладывались всегда. Разговариваю с ними, требую. Но не всегда удается достучаться.
– Вы долго терпели Штефана Ружичку.
– И так и не смогли с ним сладить. Очень талантливый хоккеист, но играет под настроение. Мы с Ржигой постоянно с ним беседовали, а он пожимает плечами и говорит, что у него такой стиль. Ничего нельзя было сделать, хотя если Ружичка хочет играть, он неудержим.
– В России вы долгое время были помощником Милоша Ржиги, а сейчас стали спортивным директором. Не понравился опыт работы главным, хоть и неофициально, в «Югре»?
– Почему же, понравился. У меня вообще много задумок, мыслей. Зарекаться не буду. Если появится интересный вариант стать главным тренером – я его рассмотрю. Тем более, опыт работы с Ржигой незаменим. Мы дошли до финала, и хотя я был ассистентом, это не значит, что у меня не было работы.
