Нападающий ЦСКА – о том, как расстался с двумя сотнями долларов, об игровых проблемах, травмах, желании кое-что изменить и о плюсах Джона Торчетти.
– Мы с вами разговаривали на одном из сборов перед чемпионатом, и вы тогда с нетерпением ждали начала регулярки. Вот она закончилась.
– И настроение на нуле. А каким оно должно быть после вылета в первом раунде плей-офф? Мы ведь планировали совершенно другое.
– Поняли, в чем проблема?
– Это надо долго разбирать. У нас было много сложностей во время регулярного чемпионата. Достаточно вспомнить то, что однажды команда потеряла сразу девять игроков основного состава.
– И вы часто оказывались вне игры.
– Форму набрал отличную, но травма в начале чемпионата выбила меня из колеи.
– Такого ведь в вашей карьере не было?
– Получал травмы в конце чемпионата, во время плей-офф, а вот так, чтобы выбывать из строя в начале сезона, действительно не было. И я даже не знаю, с чем это связано.
– Возраст?
– Может, и возраст. Не исключено, что прозвучал первый звоночек.
– Я пошутил.
– Вот взять проблему с пахом. У меня никогда такого не было.
– Когда вы поняли, что всё идет не так?
– В середине сезона. Открываешь турнирную таблицу, смотришь на место – и грустно становится.
– Я немного другое имею в виду. Когда вы поняли, что всё совершенно не так идет, как вам обещали летом? Что, грубо говоря, тут не «Ак Барс»?
– Я бы вообще не стал сравнивать этот клуб с казанским, да и не делал такого никогда. Совершенно разные системы, разные люди в руководстве, всё по-другому. Но действительно в середине сезона наступили сложности.
– Я думал, вы вспомните первую игру в Загребе, где вы проиграли 1:7.
– Да что же это за команда, которую может выбить из колеи одно поражение? Нет, то был несчастный случай в начале сезона. Забыли.
– Насколько вас нервировали разговоры о сборной?
– Вообще не нервировали. Это в начале сезона я еще рассчитывал попасть в команду, но потом получил травму, а, вернувшись, осознал, что без меня пройдет и Олимпиада, и чемпионат мира. Просто закрыл для себя этот вопрос.
– Но мы вам постоянно напоминали.
– Мне ответить несложно, сказал пару слов, и снова забыл. Нет, серьезно, я уже понял, что на меня не рассчитывают, и смирился с этим.
– Был ли у вас некий секретный разговор с Билялетдиновым?
– Не было. В последний раз мы с ним разговаривали летом, в Москве. На этом всё. Никаких звонков не было, да и странно, если бы тренер стал обзванивать всех хоккеистов, которые не попали в расширенный список.
– Но вы же – не все.
– Обычный хоккеист, как и все. Нет, серьезно, меня все это не особенно беспокоило, я сосредоточился на клубной работе.
– В этом сезоне вы забросили всего 13 шайб. Никогда у вас не было такой плохой результативности.
– Согласен. У меня есть претензии к себе, я прекрасно понимаю, что сыграл не так, как мог.
– Но вы играли в непривычный хоккей. Очень странно, когда вас заставляли вбрасывать шайбу в зону и бороться в углу.
– И я бросал и боролся. А что я должен был делать? Есть тренер, он определяет стиль, и надо подчиняться его требованиям. Мы договаривались с ребятами, чтобы они старались играть на партнеров, а не на себя. Не всегда получалось.
– Вы бы могли объяснить Джону Торчетти, что он ошибается.
– На каком основании?
– Вы - капитан.
– Да, капитан. Мы с ним много разговаривали, часто встречались, но, наверное, мой английский не настолько хорош.
– Раньше вы отказывались давать интервью на английском. Теперь его подтянули?
– О, да. В этом сезоне я много говорил на английском. Сейчас бы не отказался от интервью, правда, не слишком подробного. Я и раньше не отказывался, просто не хотел, чтобы меня не так поняли.
– Вы стали капитаном довольно неожиданно. Многие думали, что нашивку получит Александр Радулов.
– Для меня это тоже стало неожиданным, но я сразу же поговорил с Александром, и он сказал, что совершенно не против. Более того, в сезоне он мне очень помогал.
– И травмированного Радулова не пускали в раздевалку, когда шел плей-офф.
– Эх… Знаете, у меня действует контракт с ЦСКА, и я не могу выносить какую-то информацию на публику. Скажу так: раз в клубе сложилась именно такая система, то, значит, мы должны ей подчиняться.
– Но…
– …я не хотел бы дальше это обсуждать. Скажу лишь, что разговаривал с тренером на эту тему, но всё осталось по-прежнему. Если так решили, то что я должен был делать? Не нравится – уходи.
– Вы не удивились, когда состав ЦСКА пополнил человек, в последние два года работавший детским тренером?
– Опять вы меня хотите вывести на обсуждение тем, за которые я не могу отвечать. Но все-таки вспомните, в какой ситуации это произошло. У нас было девять травмированных хоккеистов, мы укреплялись ребятами из МХЛ. Наверное, искали любого, кто мог помочь клубу.
– Вас хоть раз штрафовали в этом сезоне?
– Совсем недавно опоздал на тренировку на две минуты и выложил 200 долларов. Мы отдаем штраф Сергею Гимаеву, эти деньги идут на внутренние потребности. Я опоздал в день, когда в Москве начался снегопад. Многие «переобули» машины, и на дорогах начался бардак. Но во время сезона у меня ни одного опоздания не было, хотя я и живу в Одинцовском районе.
– Далеко.
– Там же платный отрезок дороги открыли. Плачу сто рублей и почти полчаса выигрываю.
– А какой штраф был самым крупным в этом сезоне?
– Без имен и без причины. Один хоккеист отдал миллион рублей.
– Что хорошего будете вспоминать?
– Познакомился со многими ребятами – очень перспективный парень Николай Прохоркин. С Сашей Радуловым поиграл. Да и вообще хороших моментов было достаточно много.
– Например.
– Пусть что угодно говорят, но я рад, что поработал с североамериканским специалистом. Узнал много нового, и это, возможно, пригодится в будущем. Например, перед каждой тренировкой у нас было небольшое собрание, на котором нам объясняли, над чем конкретно мы будем работать. Интересно.
– Если сейчас сюда подойдет Алексей Сигарев, вы его узнаете?
– Нет. Я понял, о чем вы. Но я действительно этого хоккеиста не знаю, о чем и сказал журналистам. Он молодой, перспективный, но мы незнакомы. Да, в том матче он забил нам – молодец.
– На последней тренировке вы были вратарем. Кто стал лучшим – вы, Игорь Григоренко или Дэрон Куинт?
– Да все мы были одинаковыми мешками. Хорошо, что попробовали, стало ясно, как чувствуют себя голкиперы. Мне показалось, что самый трудный момент, это когда перед тобой стоят игроки, а надо следить за броском.
– В этом сезоне были опубликованы хоть и неофициальные, но приближенные к реальности зарплаты игроков. Ваша цифра верна?
– А сколько указано?
– Четыре миллиона долларов.
– Это близко к истине.
– Но вы по-прежнему против того, чтобы зарплаты публиковали.
– Против. Народ и так расстроен выступлениями сборной на Олимпиаде, на чемпионате мира. Не стоит людей лишний раз дразнить.
– Вот выиграем Олимпиаду…
– Думаю, что надо ждать не этого, а улучшения уровня жизни. Тогда и можно публиковать.
– Вячеслав Быков возвращается.
– И я рад. И за Илью Ковальчука очень рад, что он вернулся в КХЛ. Это же хорошо, когда такие люди участвуют в турнире.
